17 мая 1967 года в ходе встречи с заместителем государственного секретаря США Юджином Ростоу израильский посол в Вашингтоне Авраам Харман получил заверения о том, что в случае конфликта еврейское государство «не останется одно». При этом Ю. Ростоу попросил Израиль консультироваться с Вашингтоном прежде, чем оно решиться на какие-либо военные действия. Официально египтяне переводили войска на Синайский полуостров внутри своей собственной суверенной территории, поэтому Ю. Ростоу заявил, что превентивный удар Израиля на этом этапе «будет очень большой ошибкой»[360].
Слова Ю. Ростоу вызвали немалое беспокойство у израильских руководителей, которые очень хорошо помнили Суэцкий кризис 1956 года. Администрация Л. Джонсона стремилась к тому, чтобы вернуть миротворческий контингент ООН на Синайский полуостров и добиться постепенного отвода египетских войск, одновременно предотвращая возможность проявления израильской военной инициативы. 17 мая 1967 года Л. Джонсон писал премьер-министру Израиля Л. Эшколю: «Я не могу принять какую-либо ответственность от имени США за ситуации, которые возникнут в результате действий, происходящих без консультаций с нами»[361].
Это предупреждение совпало с продолжавшимся усилением египетской армии на Синае, сообщениями о том, что египетские военные корабли выдвинулись на атакующие позиции в Красном и Средиземном морях. Арабские лидеры и контролируемые ими средства массовой информации тем временем нагнетали милитаристские настроения. Министр иностранных дел Сирии Ибрагим Макхос объявил, что «вывод сил ООН означает, что теперь наши войска готовы к войне»[362]; Хафез Асад, бывший тогда министром обороны Сирии, заявил, что сирийская армия «держит палец на спусковом крючке и с нетерпением ждет начала военных действий»[363]; радио Аммана объявило о том, что Иордания «готова вести судьбоносную войну с врагом»[364].
Отказав начальнику Генерального штаба И. Рабину в просьбе о начале масштабного призыва резервистов 15 мая 1967 года[365], Л. Эшколь все же поддался его давлению четверо суток спустя, и 19 мая в Израиле начался призыв резервистов: на протяжении двух дней были мобилизованы тридцать пять тысяч человек. Л. Эшколь всеми силами стремился избежать войны, поэтому израильские дипломаты известили ООН и администрацию США, что этот шаг является «необходимой предосторожностью» и ни в коей мере не выражает агрессивных устремлений Израиля[366]. Более того: предполагая, что войны удастся избежать, Л. Эшколь убедил президента страны 3. Ша-зара не отменять запланированный визит в Канаду, куда он вылетел утром 19 мая. Последующий визит в Исландию уже пришлось отменить, 24 мая 3. Шазар вернулся в Израиль[367]. С просьбой о принятии мер с целью урегулирования конфликта А. Эвен обратился к послу СССР в Израиле и к Генеральному секретарю ООН, однако эти обращения не привели к каким-либо практическим результатам[368].
По мере того как возможности для дипломатического маневра сужались, Израилю вновь пришлось обратить свой взгляд в сторону США. Отвечая на послание Л. Джонсона, премьер-министр Израиля указал, что «за последние шесть недель [на израильско-сирийской границе] имело место пятнадцать случаев попыток убийств и саботажа [против израильтян]», но «мы не реагировали». Л. Эшколь указывал, что Египет разместил на Синайском полуострове шестьсот танков — больше, чем когда-либо прежде, подчеркивая, что единственный путь избежать эскалации — возвращение египетских войск на прежние позиции. Л. Эшколь отмечал, что «в Каире и Дамаске могло сложиться впечатление, что советская поддержка Египта и Сирии гарантирована», призывая президента Л. Джонсона аналогичным образом «прояснить советским представителям американские обязательства в отношении независимости и целостности Израиля и американской воли и готовности защищать стабильность на Ближнем Востоке». Напоминая о многочисленных обязательствах в этой связи, декларированных американскими президентами в 1961–1966 годах, включая слова Л. Джонсона, сказанные в ходе их личной встречи в июне 1964 года, Л. Эшколь обращал внимание на то, что в кризисный момент подобного рода обязательства в послании президента отсутствовали[369]. Отсутствовали они и в ответе Л. Джонсона Л. Эшколю, направленном спустя трое суток. Президент лишь ограничился констатацией обязательства «противостоять агрессии или угрозе агрессии на Ближнем Востоке», упомянув в этой связи не «Меморандум о взаимопонимании» между США и Израилем 1965 года, а «сделанные публично обязательства» президентов Трумэна, Эйзенхауэра, Кеннеди и его собственные, а также Тройственную декларацию правительств Великобритании, Франции и США 1950 года[370]. Однако ни Г. Трумэн, ни Д. Эйзенхауэр никаких гарантий безопасности Израилю не давали, не было их и в Тройственной декларации, а разговор о «противостоянии агрессии на Ближнем Востоке», даже без упоминания в этой связи Израиля, превращал обязательства по защите еврейского государства в нечто крайне аморфное. Опасения, которые Леви Эшколь вслух высказал Линдону Джонсону в ходе их встречи 1 июня 1964 года, к огромному сожалению премьер-министра Израиля, полностью сбылись спустя всего три года: в момент самого серьезного за многие годы ближневосточного кризиса стало очевидно, что для американской администрации приоритетной была не защита интересов Израиля, а поддержание любого мира, пусть и очень «худого». В дни кризиса Израиль должен был противостоять не только непримиримой арабской враждебности, но и фактическому отказу руководителей США от выполнения взятых на себя ранее обязательств. 20 мая посол Израиля в США А. Харман докладывал министру иностранных дел А. Эвену: «Насколько целью [Америки] является предотвращение любой военной конфронтации, настолько они убеждены, что нет никакого шанса заставить Насера или Советы предпринять какие-то шаги, которые могут быть расценены как уступка. Мы должны быть готовы к возможности, что США будут давить на нас, чтобы мы уступили в тех вопросах, которые, по их мнению, для нас не важны… Опасность заключается в том, что США полагают, что они могут навязать нам свою волю»[371]. 25 мая государственный секретарь Дин Раск предложил, чтобы силы ООН были размещены не только на египетской, но и на израильской территории[372]; эту же идею 21 мая высказал посол У. Барбур в беседе с А. Эвеном к явному неудовольствию министра иностранных дел Израиля[373]. Постепенно становилось ясно, что администрация США видит возможное решение проблемы в установлении нового порядка на Синайском полуострове за счет болезненных и в общем-то бесполезных уступок израильской стороны: территория Синайского полуострова втрое больше территории Государства Израиль, при этом Синай практически незаселен, вследствие чего размещенные там войска могут стать разъединяющим буфером между двумя странами; территория же Израиля настолько мала, а прибрежная полоса между сектором Газа и Тель-Авивом настолько густо заселена, что размещать там «голубые каски» реально негде, и никаким «буфером» они, конечно, стать не могут.
360
Стенограмма беседы А. Хармана и Ю. Ростоу от 17 мая 1965 г. [на иврите] // Государственный архив Израиля (фонд иностранных дел, папка 4078/4). См. также меморандум У. Ростоу Л. Джонсону от 17 мая 1967 г., опубликованный в антологии
361
Письмо Л. Джонсона Л. Эшколю было передано через посла У. Барбура, см. его текст в антологии
362
Цит. no: Theodore Draper, Israel and World Politics: Roots of the Third Arab-Israeli War (New York: Viking, 1967), p. 60.
364
Цит. no: Samir A. Mutawi, Jordan in the 1967 War (Cambridge University Press, 1987), pp. 88–89.
368
См.: Abba Eban, Personal Witness: Israel Through My Eyes (New York: Putnam, 1992), pp. 360–361.
369
Письмо Л. Эшколя Л. Джонсону было передано 18 мая 1967 г. через посла У. Барбура, см. его текст в антологии
370
Письмо Л. Джонсона Л. Эшколю было передано 21 мая 1967 г. госсекретарем Д. Раском через посла У. Барбура, см. его текст в антологии
371
Письмо А. Хармана А. Эвену от 20 мая 1965 г. [на иврите] // Государственный архив Израиля (фонд иностранных дел, папка 4078/4).