Уже в конце 1949 года работавшие в США израильские дипломаты начали убеждать руководителей своей страны продемонстрировать политическую солидарность с Вашингтоном, так как их очень беспокоили возможные отрицательные последствия неопределенной позиции Израиля в отношении возможности получения экономической помощи от США. В начале 1949 года Импортно-экспортный банк, принадлежавший правительству США, выделил Израилю ссуду в размере ста миллионов долларов. Израильские дипломаты в Вашингтоне снова и снова рекомендовали правительству развеять сомнения американской администрации относительно того, на чьей стороне находится Израиль в конфронтации сверхдержав, что должно было, по их мнению, создать в Конгрессе благоприятный политический климат для поддержания предоставления американской помощи еврейскому государству. Во второй год израильской государственности США посетил депутат Кнессета Элиэзер Ливне (урожденный Либенштейн, 1902–1975), пользовавшийся доверием Д. Бен-Гуриона. Информируя премьер-министра о своей поездке и встречах с представителями Государственного департамента, Министерства обороны и сотрудников разведывательных служб, Э. Ливне сообщал, что в Вашингтоне ему было сказано: только в случае, если Израиль заявит о своей готовности «противостоять советской агрессии, станет возможным изменение отношения к его просьбам о помощи в создании военного потенциала»[145]. Когда в июне 1950 года началась война в Корее, руководство Израиля заявило о своей безусловной поддержке действий США, предпринимаемых с целью остановить вторжение в Южную Корею сил Пхеньяна; при этом правительство Израиля воздержалось от каких-либо антисоветских выпадов. Позднее в том же году Д. Бен-Гурион переслал в США следующее сообщение о внешнеполитическом курсе Израиля: «Хотя в условиях мира мы пытаемся сохранить политическую независимость, в случае войны мы будем полностью на стороне Запада»[146]. При этом Д. Бен-Гурион отказывался связывать себя обязательствами перед США в отношении глобальной политики в мирное время. В планах, переданных в Вашингтон, не было ни одного предложения ни по строительству в Израиле американских военных баз, ни по совместной военной стратегии против Советского Союза[147]. При этом в начале января 1951 года Д. Бен-Гурион решительно отклонил предложение англичан о создании ими своих военных баз на территории Израиля. Он отказался от этого, едва ли не самого серьезного стратегического предложения Великобритании до начала Суэцко-Синайской кампании, из опасения, что оно маскирует «их желание вернуться в Палестину»[148], чего он очень боялся и чего никак не желал.
Антиеврейские процессы в Праге в конце 1952 года, сфабрикованное в СССР в начале 1953 года «дело врачей» и разрыв дипломатических отношений между Иерусалимом и Москвой в феврале 1953 года повлияли на позицию Д. Бен-Гуриона в отношении заключения союзов с государствами советского блока. Заявления, которые он делал по поводу этих событий, не оставляют сомнений в его резко отрицательном отношении к советскому режиму и коммунистиче-ской идеологии. В конце января 1953 года он говорил членам правительства: «Мы в любом случае должны быть на стороне Запада. У нас нет выбора так же, как у нас не было выбора в дни Гитлера». Освобождение в апреле 1953 года врачей, арестованных в СССР без всякой вины годом ранее на пике антисемитской кампании позднего сталинизма[149], способствовало и улучшению израильско-советских отношений. В середине 1953 года в качестве условия возобновления отношений между двумя странами Д. Бен-Гурион согласился дать Советскому Союзу обязательство «не вступать ни в один блок, враждебный по отношению к СССР».
Не воспринимая Израиль как своего союзника, в 1952 году администрация США ответила отказом на просьбу его правительства о предоставлении займа; в том же году просьбу Израиля о получении ссуды в размере пяти миллионов фунтов отклонило правительство Великобритании. Тяжелейшая экономическая ситуация, в которой находилось еврейское государство, начала изменяться к лучшему, только когда начали поступать репарационные выплаты от правительства ФРГ, согласившегося таким образом компенсировать разграбленное и присвоенное нацистами имущество жертв Холокоста. Хотя из-за согласия Д. Бен-Гуриона вести переговоры с Германией и получать деньги от этой страны спустя считанные годы после Холокоста разгорелся один из самых острых политических кризисов в истории Государства Израиль[150], когда против правительства единым фронтом выступили все оппозиционные партии, от социалистической Объединенной рабочей (МАПАМ) и Коммунистической на левом фланге до движения «Херут» [ «Свобода»] во главе с Менахемом Бегином (1913–1992) — на правом, еврейское государство оказалось, по сути, в безвыходном положении. Сотни тысяч евреев, как переживших Холокост и прибывших в страну из Европы, так и иммигрировавших из Марокко, Алжира, Ирака, Йемена и других стран арабо-мусульманского мира, ютились в брезентовых палатках и барачных поселках, но никакая страна, включая США, не была готова поддержать усилия по абсорбции этих людей, предоставлении им приемлемого жилья и создания рабочих мест. Согласие правительства Западной Германии выплачивать репарации Израилю — стране, которой во время Холокоста еще не существовало — было огромным дипломатическим достижением, прежде всего, многолетнего президента Всемирного еврейского конгресса Нахума Гольдмана (Nahum Goldmann, 1895–1982), однако это были деньги, которые в Израиле получать хотели меньше всего — и которые согласились, да и то после ожесточенных споров[151], получать лишь потому, что более помощи было ждать неоткуда.
145
Письмо Элиэзера Ливне Давиду Бен-Гуриону, 1 мая 1950 года / / Государственный архив Израиля [на иврите].
147
См.: Uri Bialer, “Facts and Pacts: Ben-Gurion and Israel’s International Orientation”.
148
Дневник Бен-Гуриона, запись от 29 января 1951 года // Архив Центра наследия Бен-Гуриона, Сде-Бокер [на иврите].
149
См.: Кирилл Феферман и Алек Д. Эпштейн,
150
См.: Yehudith Auerbach, “Ben-Gurion and Reparations from Germany”, in:
151
См.: Йехиам Вайц,