Часть III. В ПОИСКАХ ДЕРЖАВ-СОЮЗНИЦ, НАДЕЯСЬ ТОЛЬКО НА СЕБЯ: ТРУДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ С США В МНОГОВЕКТОРНОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ИЗРАИЛЯ В 1957–1968 ГГ
Глава 7
Прагматичное использование: значение Израиля для реализации геополитической доктрины США во второй срок правления Д. Эйзенхауэра, 1957–1961 гг.
В самые тяжелые дни Суэцкого кризиса и в последующее время Д. Эйзенхауэр и Дж. Ф. Даллес дали понять и словом, и делом, что они намерены добиваться двух целей: во-первых, воспрепятствовать тому, чтобы англо-французская акция воспринималась бы как концепция действий всего Запада в отношении арабских стран, а во-вторых, выработать такую политику в отношении региона, которая помогла бы наиболее эффективно преодолеть кризис и помешать тому, чтобы Советский Союз извлек из него наибольшую выгоду и одержал бы победу на этом новом фронте «холодной войны». Сотрудники Государственного департамента никогда не прерывали контактов с египтянами, а сам Дж. Ф. Даллес старательно избегал открыто выражать враждебное отношение к решению Г.А. Насера о национализации Суэцкого канала. Госсекретарь США старался проводить политику посредничества между интересами Англии и Франции, с одной стороны, и Египта — с другой; он стремился также подчеркнуть четкое различие между позициями Соединенных Штатов и трех государств-агрессоров.
Как верно отмечает в своей прекрасной монографии В.П. Румянцев, «после Суэцкого кризиса характер американо-израильских и англо-израильских отношений изменялся разнонаправленно. На первый взгляд казалось парадоксальным, что Соединенные Штаты, доведя свои отношения с Израилем до наивысшей точки напряженности за всю их историю и угрожая применением санкций, смогли довольно быстро нормализовать их, в то время как Великобритания за этот же период сильно “охладила” свои отношения с недавним союзником по антиегипетской коалиции»[224].
Когда была преодолена наиболее острая фаза конфликта, 5 января 1957 года, американский президент представил Конгрессу политический доклад об общих принципах и перспективах политики на Ближнем Востоке, получивший название «доктрины Эйзенхауэра». Президент провозгласил готовность оказать экономическую и военную помощь тем странам этого региона, которым грозит советская агрессия и которые обратятся с просьбой о помощи. Упомянув об оккупации Советским Союзом Эстонии, Латвии и Литвы в 1939 году и введении советских войск в Венгрию в 1956 году и ни словом не объяснив, какое отношение все это имеет к Ближнему Востоку, Д. Эйзенхауэр сформулировал три в высшей степени проблематичных тезиса (которые ни до, ни после в целом не подтверждались историческими фактами), беспричинно назвав их «простыми и неоспоримыми» (simple and indisputable):
«1. Средний Восток, который всегда представлял соблазн для России, сегодня является для международного коммунизма еще более желанной, чем когда-либо, наградой;
2. советские правители продолжают демонстрировать, что они не остановятся ни перед чем, чтобы добиться желаемых целей;
3. свободные государства Среднего Востока нуждаются в дополнительной поддержке, и большинство из них стремится заручиться ею для того, чтобы продолжать оставаться независимыми»[225].
По факту, Д. Эйзенхауэр сформулировал подложную доктрину, которая имела одну-единственную цель: дезавуировать итоги Суэцко-Синайской кампании, в которой неожиданно для самих себя руководители Советского Союза и Соединенных Штатов выступили с одной стороны баррикад! Обращаясь, прежде всего, к руководителям Египта, которым они до этого отказали и в финансовой помощи для строительства Асуанской плотины, и в поставках оружия, Д. Эйзенхауэр требовал сделать выбор, декларируя, что рассчитывать и на американскую поддержку, и на советскую более невозможно.
О том, какое небольшое значение придавал президент Д. Эйзенхауэр Государству Израиль, свидетельствует тот факт, что во всем его программном докладе о Ближнем Востоке оно упоминалось всего дважды, а об американо-израильских отношениях не было сказано вообще ни единого слова! В ряде публикаций утверждается, будто «доктрина Эйзенхауэра» стала водоразделом, свидетельствующим о смене парадигмы восприятия ближневосточных проблем администрацией США, якобы с этого момента сделавшей ставку на союз с Израилем. Однако в самом выступлении президента не было на это и намека! Имеет смысл привести полностью оба фрагмента выступления, в которых упоминался Израиль, и это станет совершенно очевидным. В первой части доклада президент, в частности, сказал: «Имевшее место в октябре относительно серьезное военное нападение Израиля усилило основные противоречия между этим государством и его арабскими соседями. Эта нестабильность осложнялась, а порой и использовалась международным коммунизмом». В седьмой части, когда основные положения доктрины уже были им изложены, Д. Эйзенхауэр добавил: «Эта программа не решит всех проблем Среднего Востока. Не исчерпывает она и всего комплекса политических решений, касающихся этого региона. Существуют проблемы Палестины и взаимоотношений Израиля с арабскими государствами, а также судьбы арабских беженцев». Никаких других упоминаний Израиля или, паче чаяния, американских обязательств в отношении Израиля в «доктрине Эйзенхауэра» не было.
224
Владимир Румянцев,
225
Dwight D. Eisenhower, “Special Message to the Congress on the Situation in the Middle East”, January 5, 1957 //