Надо сказать, что сама задача составления приглашения на конференцию (по идее — процесс сугубо формальный) оказалась весьма непростой. Арабские представители хотели, чтобы в нем были изложены условия, на которых может быть достигнуто мирное соглашение. Они также желали, чтобы в тексте в качестве основы для переговоров была бы обозначена Саудовская мирная инициатива, предложенная в 2002 году, что было совершенно неприемлемо для представителей Израиля, которые не считали возможным в чем-то опираться на нее. Американцы уступили требованиям арабов, заставив израильских представителей смириться с тем, что Саудовская инициатива будет упомянута. Кроме того, египтяне настаивали на присутствии на конференции сирийцев, которые заявили, что приедут на конференцию лишь в том случае, если на ней будет обсуждаться вопрос возврата Израилем Голанских высот. Ливанцы требовали, чтобы в приглашении был упомянут вопрос о районе т. н. ферм Шебаа (хотя ООН признала, что Израиль полностью вывел свои силы из Ливана, правительство этой страны и «Хизбалла» утверждают, будто Израиль продолжает оккупировать этот район, якобы принадлежащий Ливану). Увидев текст приглашения, Э. Ольмерт заявил, что оно содержит отсылки к мирной инициативе Саудовской Аравии, которых он предварительно не одобрял. Кондолизе Райс, однако, удалось убедить его, что эти изменения были внесены в результате напряженных переговоров с арабскими представителями, и изъять их невозможно. Американцы были заинтересованы, чтобы в конференции приняло участие как можно большее число арабских стран, направив приглашения семнадцати из них[302], в целом согласившись выполнить все условия, которыми те обусловили приезд своих представителей.
Американцам было важно сформировать самой этой конференцией коалицию против Ирана, поэтому они отправили приглашения почти всем странам арабо-мусульманского мира, за исключением Ирана. Как справедливо указывал профессор Гарвардского университета политолог Дэвид Герген, «неудачи в Ираке усилили шиитский Иран, и это серьезно напугало страны, населенные суннитами, вроде Саудовской Аравии и Египта. Они не хотят усиления воинствующих элементов на Ближнем Востоке. Одним из способов охлаждения пыла шиитов они считают посредничество в мирном урегулировании между палестинцами и израильтянами, сопровождаемое некоторым смягчением позиции по отношению к последним. Понимая это, Дж. Буш и К. Райс не преминули воспользоваться моментом»[303]. Всего же на конференцию были приглашены представители почти полусотни стран, включая совершенно нерелевантные Бразилию и Японию, а также Лиги арабских государств, организации «Исламская конференция», Международного валютного фонда и Всемирного банка! Это очевидным образом противоречило стремлению Э. Ольмерта к рабочему форуму, на котором можно было пытаться вести конструктивный диалог с М. Аббасом и его советниками, но Дж. Буш-мл. нуждался в чем-то совершенно другом: ему была нужна впечатляющая демонстрация мощи и руководящей роли Соединенных Штатов в международной и региональной дипломатии, безотносительно того, насколько это соответствовало потребностям Израиля.
В итоговом документе Аннаполисской конференции указывалось, что «США берут на себя функции по мониторингу и оценке того, как Израиль и ПНА выполняют свои обязательства в рамках “Дорожной карты”». «До заключения мирного договора стороны будут привержены продолжению осуществления обязательств в рамках “Дорожной карты”, и США будут вести мониторинг и давать оценку тому, как обе стороны выполняют свои обязательства», — было записано в документе, который огласил Джордж Буш-мл. Фактически попытка перезапуска «Дорожной карты» на Аннаполисской конференции переформатировала этот процесс из четырехстороннего проекта под эгидой США, Российской Федерации, Евросоюза и ООН в сугубо американский проект, и, пожалуй, это было главное, в чем была заинтересована администрация США.