Как бы ни стремился новый президент вывести американские силы из тех стран, куда они были введены его предшественником, вопрос о том, какие силы придут им на смену, не мог не быть задан. Американцы установили некоторые условия, выполнение которых виделось обязательным условием для вывода войск, но реализации этих условий они не могли добиться. Американцы стремились сохранить рычаги управления иракскими политиками, с тем чтобы удержать страну от хаоса гражданской войны по конфессиональному признаку (сунниты против шиитов); предостеречь премьер-министра Нури аль-Малики и шиитское руководство от сползания к диктаторским методам управления; добиться справедливого и эффективного расходования бюджета, а также обеспечить последовательный и поступательный ход создания демократических институтов. Американцы были уверены, что только проведение свободных и демократических выборов способно обеспечить и безопасность Ирака, и его экономическое возрождение. При этом американцы стремились добиться того, чтобы на иракском политическом горизонте возникла новая генерация молодых политиков, не отягощенных грузом тяжелого «саддамовского» наследия. Ирак, однако, де-факто распался и более не существует как единое государство, террористические акты с десятками жертв сотрясают эту страну едва ли не еженедельно, а то и чаще, вследствие чего вывести американские войска было едва ли не сложнее, чем было их ввести. Ситуация в Афганистане еще хуже. Американские силы оставались в Ираке большую часть первой президентской каденции Б. Обамы (последние части вооруженных сил США покинули Ирак 18 декабря 2011 года), а в Афганистане они остаются и поныне (их вывод, впрочем, запланирован на конец 2014 года), хотя еще 27 марта 2009 года Б. Обама заявил, что «США находятся в Афганистане не для того, чтобы контролировать и определять его будущее»[324].
Перед выборами Барак Обама отдавал себе отчет в очевидной электоральной проблеме: традиционно еврейские избиратели в большинстве своем голосуют за кандидатов-демократов, но голосовать за кандидата, рожденного от отца-мусульманина, росшего с отчимом-мусульманином и проведшего детские годы в мусульманской Индонезии, им еще не приходилось. Разговоры о якобы огромном политическом влиянии евреев США довольно трудно поддерживать, если вспомнить, что за всю историю этой страны ни один еврей никогда не был избран ни президентом, ни вице-президентом. Более того: ни один еврей никогда не выдвигался на пост президента ни одной из ведущих партий, и лишь однажды этнический еврей — сенатор Джозеф Либерман — был выдвинут на пост вице-президента, однако тандем А. Гора и Дж. Либермана выборы 2000 года проиграл. Кандидат же с ярко выраженным мусульманским бэкграундом в президенты был выдвинут (и позднее избран). Этот факт свидетельствует о том, какой огромный путь прошло американское общество в борьбе против расизма и ксенофобии, чему можно только радоваться, однако тот факт, что еврейское (или произраильское) лобби никогда не смогло добиться выдвижения кого-либо из евреев США на один из двух высших постов в стране, является фактором, который не нужно игнорировать.
Поездка Барака Обамы в Израиль 22–23 июля 2008 года была призвана рассеять опасения, связанные с его происхождением и прошлым. Кандидат в президенты США публично выступил с обязательствами, относящимися к обеспечению безопасности еврейского государства: «Я здесь для того, чтобы укрепить особые отношения, сложившиеся между США и Израилем…. Безопасность Израиля является одной из моих задач. Надеюсь, я эффективно справлюсь с этим как сенатор или как президент», — говорил Б. Обама[325]. (Отметим в скобках, что подобные обязательства далеко не всегда реализуются, даже если их дает кандидат, впоследствии побеждающий на выборах. Показателен в этой связи пример с Дж. Бушем-мл., обещавшим в ходе предвыборной кампании 1999 года перевести американское посольство в Израиле из Тель-Авива в Иерусалим, но так и не сделавшего это за два президентских срока.) Барака Обаму встречали в Израиле с нескрываемым скептицизмом (опрос, проведенный в мае 2008 года Центром стратегических исследований при Тель-Авивском университете, показал, что 43 % израильских евреев поддерживали Дж. Маккейна, тогда как Б. Обаму — только 20 %), но обращался он не столько к политическим лидерам и гражданам еврейского государства, сколько к еврейским гражданам его собственной страны. Американские евреи, равно как и израильтяне, были крайне разочарованы заявлением Б. Обамы о готовности лично встретиться с тогдашним президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом, при том что иранский президент регулярно грозит стереть еврейское государство с лица земли. Многих настораживало намерение сенатора-демократа в случае своей победы на выборах вывести американские войска из Ирака; о том, как Ирак в 1991 году обстреливал ракетами Израиль, забыли не все. Понятно, что решая, за кого из кандидатов отдать свой голос американские евреи в подавляющем большинстве своем руководствуются преимущественно не интересами Израиля, но в данном случае опасения фатальных последствий могли побудить многих избирателей сделать выбор, продиктованный именно этими соображениями.
324
Цит. по: В.В. Сергеев, «Новая стратегия США в Афганистане» // Портал Института Ближнего Востока, 2 мая 2009 г.
325
См.: Gershom Gorenberg, “36 Hours in Israel with Barack OBama” //