Фактически американские евреи и русскоязычные эмигранты (в большинстве своем тоже евреи) голосуют диаметрально противоположно, по крайней мере, начиная с 2000 года, расходясь почти во всем, что касается политических взглядов и предпочтений. По данным, приводимым Сэмом Клигером, поддерживают экономическую политику нынешней администрации 57 % американских евреев — и только 16 % «русских»; реформу здравоохранения одобряют 62 % евреев США в целом — и только 27 % «русских»; политику правительства в отношении Израиля считают правильной 58 % американских евреев — и только 17 % «русских». При этом почти 60 % американских евреев никогда не были в Израиле, а 60 % «русских» были как минимум один раз[364]. В современных США с политической точки зрения существует не одна, а три еврейских общины: к первой относятся те, кого принято называть «еврейскими либералами», и они по-прежнему составляют устойчивое большинство; ко второй — ультра-ортодоксальные иудеи; к третьей — «новые американцы», уроженцы бывшего Советского Союза. Более трех четвертей принадлежащих к «первой» общине голосовали и голосуют за демократов, тогда как во второй и третьей общинах пропорция была едва ли не обратной.
Дальнейшие перспективы притока избирателей-евреев в стан республиканского электората двояки. С одной стороны, доля двух указанных социумов (ортодоксального и русскоязычного), входящих в электоральный ресурс Республиканской партии, довольно скромна и по каждому из них лишь немного превышает 10 % от общей численности американских евреев. При этом количественный рост русскоязычного сектора весьма проблематичен ввиду резкого уменьшения в последние годы иммиграционного притока и энергичной культурной ассимиляции молодежи. В отличие от них, ортодоксальные иудеи отличаются высокой рождаемостью, при этом они сохраняют свои ценности, практически не ассимилируясь в окружающей их среде, не воспринимая ценности социально ориентированного либерализма и мультикультурализма. Напротив, среди русскоязычных американцев более молодые люди, получающие в США высшее образование, становятся в среднем куда более восприимчивыми к этим ценностям, вследствие чего с течением времени поддержка кандидатов-республиканцев в русскоязычной общине будет, по всей видимости, иметь тенденцию к снижению. Этот процесс станет еще одним проявлением общих тенденций аккультурации полуторного и второго поколения постсоветского еврейства в американском обществе. Демократическая партия останется политическим домом американского еврейства, не связывающего свою судьбу с ортодоксальным иудаизмом. Феномен «других американских евреев», имея в виду проанализированные выше особенности электорального поведения русскоязычных американцев, как представляется, — явление, скорее, временное. При этом, в отличие от Израиля, где выходцы из СССР/СНГ, прибывшие в страну в 1970-1980-е годы, уже возглавили Министерство иностранных дел, парламент (Кнессет) и Еврейское агентство (Сохнут), в США никто из русскоязычных граждан не смог — и в обозримой перспективе едва ли сможет — играть сколько-нибудь весомую роль в федеральной политике.