На встрече с двенадцатью палестинскими лидерами с территорий Дж. Бейкер проявил крайнюю снисходительность по поводу поддержки Организацией освобождения Палестины Саддама Хусейна после оккупации им Ирака. Тогда госсекретарь США и сравнил Израиль с Саддамом Хусейном, пояснив, что США не согласятся на «двойную мораль». После того как Кувейт было освобожден от иракской оккупации, намекнул он собеседникам, американская администрация не согласится на продолжение израильской «оккупации» Западного берега и Газы. Ицхак Шамир вспоминал: «Сравнение показалось мне возмутительным и лишенным логики, но Бейкер на этом не остановился. Если арабам нужны были дополнительные доказательства его благосклонности, то он рассыпал их щедрой рукой. Он не только дал понять, что администрация Буша не отвергает возможности контактов с ООП в будущем (хотя мир, сказал он, будет достигнут только при помощи прямого диалога между сторонами под американским руководством) — он лично пообещал уважаемым арабским деятелям, что Белый дом не поддастся никакому “внутреннему” давлению (отсюда, очевидно, следовало, что Буш совершенно не заинтересован в еврейских голосах в своей стране)»[154] . Фраза, которая, как утверждается, была сказана Джеймсом Бейкером по поводу американских евреев незадолго до выборов, свидетельствовала о его к ним отношении более чем ясно: «Плевать на евреев, они всё равно не голосовали за нас» [в оригинале — Fuck the Jews. They didn't vote for us anyway].[155]Подобное отношение, кроме того что было признаком очевидно антисемитского отношения, говорило и о черной неблагодарности: на выборах 1988 года за Дж. Буша-ст., как свидетельствовали опросы, голосовали 35 % американских евреев[156]. Как бы там ни было, когда да новых президентских выборов в США оставалось еще полтора года, Дж. Бейкер начал готовить международную конференцию, которая, как он считал, положит конец арабо-израильскому конфликту. Администрация США демонстрировала свою волю: Дж. Буш-ст. и его приближенные говорили, что будут воевать с Ираком, и сделали это; теперь они демонстрировали ту же непреклонность в отношении Израиля, понравится это Конгрессу и американским евреям или нет. И. Шамир передал свои ощущения очень ясно: «Мы не только должны были проглотить пилюлю, но еще и арабы должны были убедиться, что мы ее действительно проглотили»[157].
Госсекретарь неутомимо курсировал между египетским президентом X. Мубараком, саудовским королем Фахдом (1921–2005) и королем Иордании Хусейном. Он отправлялся в Кувейт, оттуда в Дамаск, возвращался в Иерусалим и в Вашингтон, и все начиналось сначала. Почти на каждом этапе разворачивались тяжелые и длительные споры, почти по любому вопросу — в том числе и о том, где будет проводиться церемония открытия; не осталось почти ни одной европейской столицы, которая не была бы названа в этом контексте. Затем начался острый спор по вопросу о том, будет ли сформирована совместная иордано-палестинская делегация, как того требовало правительство И. Шамира, или две отдельные делегации, иорданская и палестинская, как настаивали палестинцы (в конце концов делегация была одна, но ей было предоставлено право на две вступительные речи; прочие действия, предусмотренные в плане, также были «удвоены»).
Предметом ожесточенных споров стало и то, где будут проводиться двусторонние обсуждения. И. Шамир предложил, чтобы каждая группа встречалась попеременно в Израиле и в соответствующей арабской стране, но представители арабских стран отказались принять такой порядок, очевидно не желая принимать у себя израильтян. В принципе, это само по себе было более чем наглядным индикатором «миролюбивых намерений» арабских правителей, но госсекретарь Дж. Бейкер убеждал И. Шамира, что всё это — «божья роса».
Согласившись с тем, что переговоры не будут вестись в тех странах, с которыми предстояло говорить о мире, И. Шамир все же просил, чтобы обсуждения проводились географически не далеко от Израиля, чтобы дипломаты могли, если понадобится, приехать в Иерусалим для неотложных консультаций и в тот же день вернуться за стол переговоров. Израильтяне считали, что переговоры удобно было бы вести в Риме, но американцы думали иначе. Они хотели, чтобы двусторонние обсуждения проходили в Вашингтоне; так и было решено, в особенности потому, что арабы также были в этом заинтересованы, надеясь, что представители американской администрации будут поблизости и смогут употребить свое влияние на «неуступчивых израильтян».
155
Цит. по: Anne Е. Kornblut, “The Bushes and the Jews” //
156
Эти данные приводятся в книге: