27 июня госсекретарь М. Олбрайт как ни в чем не бывало вновь прибыла в регион для проведения переговоров с Э. Бараком и Я. Арафатом по поводу тройственного саммита. 5 июля президент Б. Клинтон объявил, что саммит в Кемп-Дэвиде начнется 11 июля. Однако буквально накануне саммита 9 июля правительство Э. Барака покинули Национальная религиозная партия, сефардская традиционалистская партия ШАС и правоцентристская партия Исраэль ба’алия во главе с Натаном Щаранским. Министр иностранных дел Давид Леви, не подавая на тот момент в отставку (однако 4 августа случилось и это), заявил, что не поедет на переговоры в Кемп-Дэвид. Нельзя сказать, что именно это предопределило провал переговоров, но совершенно очевидно, что члены израильской делегации, в которую, кроме самого Э. Барака, входили министры Шломо Бен-Ами, Дан Меридор, Амнон Липкин-Шахак (1944–2012) и другие, чувствовали себя людьми, не имеющими минимально необходимой политической поддержки в своей стране. Кроме того, они не могли не задаваться вопросом о том, как достигнутые ими договоренности — а о том, что саммит может закончиться без достижения договоренностей, не задумывался, кажется, никто — будут утверждены в Кнессете, прекрасно понимая, что позволить себе стать страной, парламент которой отверг предлагаемый главой государства мирный договор, мог в 1988 году Ливан, но не может Израиль. В результате существенную часть времени в ходе саммита Эхуд Барак проводил в предоставленном ему американцами домике, делая звонки в Израиль, чтобы удержать от распада правящую коалицию.
Как бы там ни было, саммит в Кемп-Дэвиде начался 11 июля 2000 года; открывал его лично президент Б. Клинтон. Об этом саммите написано очень много[236], в том числе и автором настоящей книги[237], однако, учитывая огромное значение этих переговоров, от которых Ближний Восток, если называть вещи своими именами, не оправился до сих пор, избежать рассмотрения этой темы на страницах настоящей книги совершенно невозможно.
Я. Арафат прибыл на переговоры, ожидая очень многого: он хотел получить как можно больше территорий на Западном берегу и в Газе, в идеале — сто процентов, что требовало эвакуации всех созданных там еврейских поселений, включая города Маале-Адумим и Ариэль. Я. Арафат требовал также установления полного палестинского суверенитета над Храмовой горой и Восточным Иерусалимом, за исключением отдельных районов, где жили только евреи; Восточный Иерусалим — и только его — он видел столицей Палестинского государства. Что же касалось вопроса о палестинских беженцах, Я. Арафат был готов только к такому решению проблемы, которое не заставило бы его отказаться от их права на возвращение. При этом Я. Арафат угрожал, что, если мирное соглашение не будет подписано самое позднее до сентября 2000 года, он объявит о создании Палестинского государства в одностороннем порядке.
Очень интересно проанализировать, что именно президент Б. Клинтон считал «уступками», на которые Я. Арафат должен был решиться. Цитируя президента, «если мы хотели добиться результата, Арафат должен был сам пойти на компромисс по конкретным вопросам: он мог или получить сто процентов земли на Западном берегу, или меньшую территорию, но неограниченное право на возвращение палестинцев». Президент США считал приемлемым вариант, при котором Израиль должен был передать под палестинский контроль всю территорию Иудеи, Самарии и Иорданской долины, что требовало эвакуации четверти миллиона (!) жителей созданных там Израилем населенных пунктов. Не говоря уже о тяжелой эмоциональной травме для огромного количества людей, подобное развитие событий привело бы к необходимости выплачивать компенсации, размер которых был бы непосильным для бюджета страны, все население которой составляло в то время лишь семь с половиной миллиона человек.
Э. Барак согласился пойти на беспрецедентные уступки по Иерусалиму и вопросам, связанным с отступлением с большей части территории Западного берега. Эти уступки не только прямо противоречили действовавшему тогда — и остающемуся в силе до сих пор — Основному закону о Иерусалиме — столице Израиля, но и разительно контрастировали с тем изложением своей позиции, которую сам Э. Барак представил в Кнессете 10 июля, то есть лишь накануне отъезда в Кемп-Дэвид! Среди четырех сформулированных им условий первым значилось: «Объединенный Иерусалим под израильским суверенитетом»[238]. Однако в обмен на уступки Э. Барака по Иерусалиму и территориальным вопросам палестинцы, со своей стороны, не сделали ни единого шага навстречу. 16 июля даже терпение Б. Клинтона было на исходе, и он сказал Я. Арафату, что если он ничего не предложит израильтянам в ответ на их уступки, то он завершит переговоры, сообщив о своем отказе от их проведения. Через некоторое время Я. Арафат вручил президенту США письмо, в котором говорилось, что если он будет удовлетворен решением иерусалимской проблемы, то готов выслушать предложение израильтян о том, какие земли они хотят сохранить для своих поселений, и договориться о справедливом соглашении по обмену территориями; никаких критериев того, какое соглашение он будет считать справедливым, Я. Арафат не сформулировал, в его письме вообще не было никаких минимально конкретных обязательств. Однако президент США отнес это письмо Э. Бараку и провел много времени, убеждая его принять и это. «Наконец Барак согласился, что письмо Арафата имеет определенное значение, — удовлетворенно суммировал Б. Клинтон, сломивший еще одного израильского премьера. — По сути, он [Эхуд Барак] дал мне добро на то, чтобы вести от его имени переговоры об Иерусалиме и о Западном береге и заключить приемлемое для него соглашение». Б. Клинтон не стал терять время зря: утром 18 июля он встретился с Арафатом и сказал ему, что палестинцы могут рассчитывать на 91 % территории Западного берега и, по крайней мере, символическую компенсацию за счет территорий рядом с Газой и Западным берегом; на возможность сделать своей столицей Восточный Иерусалим; суверенитет над мусульманскими и христианскими кварталами Старого города и районами, прилегающими к Восточному Иерусалиму; право осуществлять планировку и зонирование в других районах восточной части города и наблюдать за соблюдением там законов, а также на опеку, но не суверенитет над Храмовой горой. Я. Арафат, однако, отклонил и это предложение из-за того, что не получал суверенитет над всем Восточным Иерусалимом, включая Храмовую гору. Спустя сутки Б. Клинтон снова попытался убедить Я. Арафата принять сделанное им предложение об израильских уступках, но глава ООП и ПНА опять ответил отказом. «Израиль пошел гораздо дальше, чем он, а Арафат даже не хотел принять его предложения как основу для будущих переговоров, — сокрушался Б. Клинтон. — Складывалось впечатление, что переговоры зашли в тупик, причем в очень неприятной ситуации».
236
Выделим прежде всего воспоминания участников с израильской и палестинской стороны: Benny Morris and Ehud Barak, “Camp David and After” / /
237
Алек Д. Эпштейн, «Опыт прошлого и драмы настоящего. Политическая психология палестино-израильских переговоров об окончательном урегулировании конфликта», в книге