Приезжаем. Приземистое, сверкающее стеклами и сталью здание. Со множеством вспомогательных строений, где, как я понимаю, холодильные камеры, разделочно — фасовочные цеха, склады и прочие необходимые службы. Просторная, чистая, великолепно оборудованная автостоянка. На ней — море автомобилей покупателей. В субботу и в воскресенье, в дни закупки продуктов впрок, в супермаркет едут со зсего местечка Или. Приезжают, как правило. семьями. На легковых и автобусами. Но в магазине все равно как‑то без толчеи и особенного шума. Тихо, чмнно. Каждый в полной уверенности, что всем все достанется. Дефицита, неотъемлемой части нашего бытия, здесь нет. От этого и еще от праздничной чистоты и порядка на душе уютно и тепло.
Входим. И в глаза бросается свет, блеск и сказочное изобилие всего. Справа у входа — кафе и столики в распоряжении тех, кто не успел или не захотел позавтракать дома. Полицейский в своем характерном «аглицком» шлеме. Он ненавязчиво следит за тем, чтобы никто не прошел ненароком мимо кассы. И напротив касс стоят люди в форме, тоже за чем‑то следят ненавязчиво. Надя говорит, что кроме этого еще скрытые телекамеры следят за публикой. Но все равно кажется, что здесь исповедуют полное доверие к покупателю.
Корзины емкие. Раза в три больше наших. Потому что закупают на неделю. Мы берем одну корзину на колесиках и идем вдоль многоэтажных зеркальных полок и холодильных витрин. Отражение в зеркалах усиливает впечатление изобилия. Товары лучшего качества аккуратно разложены. Подходишь и берешь что тебе надо. Все отборное. Мытое, чищеное, расфасованное… И маркировано: дата выпуска, дата снятия с продажи; разумеется, вес, цена и т. д. На место купленного товара почти тотчас выкладывается новая порция. Яблоки, апельсины, киви, бананы, морковь, капуста — обработаны, почищены, помыты, сверкают товарностью. Глаз не оторвешь.
Сыры — пятьдесят с лишним сортов! Бекон, колбасы, мясо, рыба, хлебобулочные изделия, пахнущие аппетитно. При магазине своя хлебопекарня, где пекут не только хлебы разных сортов, но разнообразные кондитерские изделия; пирожки подаются с пылу с жару на прилавок. Все доступно: бери — ешь. Ни продавца, ни контролера. Так, по крайней мере, кажется. Да они, наверно, и не нужны, ибо здесь все от мала до велика знают неукоснительное правило: не твое — не тронь.
Покупателей много. Сегодня суббота. В будни, говорит Надя, людей поменьше, хотя прилавки, как и в выходные, ломятся от изобилия. Просто в будни работникам реже приходится «обновлять» товар. И торговля идет не так бойко. И у кассы меньше задержки. Мы входим, смотрим, я придирчиво присматриваюсь к дате — срокам реализации. Ни одного товара не нашел с просроченной датой реализации. Надя поняла, чем я озабочен, смеется: не найдешь, папа, не ищи.
Мы выбираем кусок баранины на чанахи. (Я подарил молодым чанашные горшки, и теперь мы намерены приготовить это экзотическое кавказское блюдо). Мясо упаковано в целлофан так, что извлечь маркировку, не повредив упаковку, невозможно. Обман исключен. Читаю в упаковке на бумажной ленте дату посту пления товара. на прилавок и срок реализации: поступление 19 июля, срок реализации — до 23 июля. То есть 24–го этого куска мяса вы уже не увидите на прилавке. Первая мысль — вот это сервис! Но тут же вторая — а куда это потом девают, если все‑таки никто не купит? Я туг же спрашиваю об этом Надю. Оказывается, ее тоже долго мучил этот вопрос. Потом ей довелось познакомиться с девушкой, которая работает в супермаркете. Она рассказала, что у них работает специальная группа обученных людей, которые изучают и рассчитывают потребность в той или иной продукции. И на этой основе прогнозируют сколько чего надо. Им подотчетна группа «быстрого реагирования». Те молниеносно определяют, какой товар на исходе и тут же пополняют прилавок. Как правило, они почти угадывают, сколько чего надо, и таким образом, чтоб по окончании торговли на прилавках ничего не оставалось. Ну а если случается просчет, что, конечно же, неизбежно при огромном товарообороте, то остатки с критическим сроком хранения реализуются сотрудникам магазина по сниженным на 50 % ценам. Ну а если и после этого остается какое‑то количество уже безнадежно просроченного продукта — его скармливают животным или перерабатывают в сухие корма для кошек, собак и прочей живности. Ну а если случится протухнуть, положим, мясу или взяться гнилью овощам, что тоже случается, то просто выбрасывают на свалку. Кстати, по дороге в Или имеется такая свалка. Элементарная, узнаваемая свалка. Над ней кружит воронье.