Из главного зала мы переходим в боковой. Идем по каменному коридору с тяжелыми дубовыми дверями по бокам. Это кельи. Здесь был монастырь, сохранен в первозданном виде. Здесь прохладно и такое чувство, будто мы в каменном мешке. На стенах картины, повествующие о монашеском житье — бытье. Вот жаровня, в ней горят дрова. Вокруг жаровни сидит братия — греются.
То и дело я ловлю себя на мысли, что сознание реаль
ности время от времени покидает меня. Мне усилием воли приходится возвращать себя в реальность. Но потом снова и снова я как бы проваливаюсь в некий иной мир. И только когда мы вышли во внутренний монастырский сад и прошли в его глубину, я вернулся в мир реальности. Я заметил, что мне не хочется говорить и даже думать. Мне хочется задержаться, побыть Там, чтобы понять нечто.
Надя, видя мою сладкую отрешенность, старалась меня разговорить, повторяя на разные лады, как ей хочется иметь в доме такие дубовые двери, как в монашеских кельях. Вот хочется ей, и все!
Марк жадно затягивался сигаретой: то ли наскучился без курева за долгое хождение по залам собора, то ли от волнения, охватившего его от виденного, от того же «прикосновения» к святой вечности. Девочки — Люся и Каролайн — оживленно резвились на лужайке, собирая цветы. Данни возбужденно бегал вокруг обширного куста бузины. А потом затеял шаркать подошвами по острым камешкам, которыми посыпана дорожка. Это его баловство и вернуло всех нас к реальности.
— Поцарапаешь ботинки! — сказала ему Надя.
Он продолжает свое. Тогда подключился Марк:
— Прекрати!
Он свое. Надя и Марк в один голос:
— Данни! Кому сказано?!
Ноль внимания. Тогда Марк взял его за руку и стащил с дорожки. Данни — в рев. Потом, как это бывает у него, — в истерику. А потом: ему стыдно, что повел себя плохо.
Мы немножко посердились на него, а потом посмеялись. И… помирились. Снова вошли в собор и проделали обратный путь к парадному входу. И снова я испытывал провалы сознания. Мгновениями я даже плохо, а то и совсем не понимал, кто я и где нахожусь: так завораживает атмосфера этой духовной Мекки. Снова требовалось усилие над собой, чтоб вернуться в реальность.
Вспоминая об этом своем состоянии в Вестминстерском аббатстве, я думал о том, насколько мудрыми были наши пращуры, оставляя в наследство нам эти каменные летописи. А потомкам всех прошедших времен хватило мудрости сохранить эти чудные творения, эти крепости духа. Поистине Божий промысел! Верность традициям, духовности предков не мешает англичанам идти в русле новых веяний цивилизации. Доказательство тому — Великобритания стоит в ряду самых развитых, культурных стран 10»
мира. Верность прошлому всегда была, есть и всегда будет самым современным качеством любого общества. Это камни в наш огород. Мы то строим, то рушим, то опять строим. И все потому, что живем не своим умом. Нас действительно водят от неудачи к неудаче согласно установке Катехизиса. А мы ушами хлопаем. Теперь, кажется, дошло до нас. Нынче мы понимаем, кто и почему подбивает нас рушить наши храмы. Залетные фраера, чтобы лишить русский народ исторической памяти, той вековой опоры, заложенной в храмы старательными нашими мудрыми предками; чтобы опошлить традиции, на которых покоится русская душа; похерить все национальное и навязать инородную культуру и привить некие интернациональные вкусы; чтобы превратить Россию в духовную пустыню, обесценить землю, а потом присвоить ее и чинить грязное ненасытное своекорыстие. И мы, как пластилиновый комок, позволяем лепить из нас иванов, не помнящих родства. Позволяем изгаляться над собой. Доколе?!
Россия — Великобритания — Россия.
Июль — август 1996 года.
ПИСАТЕЛЬ О ПИСАТЕЛЯХ
С ИМЕНЕМ КУБАНИ В СЕРДЦЕ
В сентябре нынешнего года Краснодарская краевая писательская организация будет отмечать свой 50–летний юбилей.
Глубоко в историю уходят корни ее зарождения. Одним из писателей — первопроходцев был, конечно же, Яков Герасимович Кухаренко. Друг и сподвижник Тараса Шевченко. Один из наиболее ярких деятелей черноморского казачества. «Человек по своему времени образованный, храбрый воин, способный администратор, одаренный писатель», — так говорится о нем в историческом очерке. Теперь его имя носит литературный музей Кубани.
Ближе к нашему времени мы видим уже известных современнику А. Первенцева, А. Кирия, А. Степанова, книги которого «Порт — Артур» и «Семья Звонаревых» широко известны в мире. Это уже литераторы, которые причастны к созданию на Кубани в 1947 году организации профессиональных писателей. А Первенцев был первым председателем ее.