Ах, если б сильные мира сего и всякие хитро- и великомудрые, у которых руки не то что в грязи, в крови по локоть, в народном добре по плечо, вознеся персты для крестного знамения, хоть бы разок задумались: может, нельзя грязными?
Великолепная, если не великая мысль! В духе чистейшего реализма. И вдруг в этой же новелле: «наглая зелень».
Обычно про зелень (зеленую траву) все поэты мира подбирают самые красивые слова. А тут «наглая». Одно слово, штрих, а как точно передает оно состояние души героини, только что выпросившей у Северянина, купившего у нее козу, разрешение проведывать свою Фиску. Показ состояния человека на контрасте: тончайшее движение человеческой души и «наглая» зелень.
Это вам не сюрреализм…
ЛИХОНОСОВ Виктор Иванович. Прозаик. Родился в 1936 г. на станции Топки Кемеровской области. Детские и юношеские годы провел в Новосибирске. Окончил историко-филологический факультет Краснодарского пединститута.
Однокашник замечательного русского критика Юрия Селезнева.
Первый рассказ «Брянские» опубликовал в 1963 году в журнале «Новый мир». Получил «благословение» самого А. Т.
Твардовского. Автор более тридцати книг. Лауреат Государственной премии. Делегат нескольких всероссийских и всесоюзных съездов, член правления Союза писателей России. Член бюро и почетный председатель Краснодарской краевой организации. Почетный гражданин г. Краснодара. Автор известного романа «Наш маленький Париж».
Член Союза писателей России.
Живет в Краснодаре.
СО СВЕТЛОЙ ДУШОЙ
(О Лихоносове В. И.)
Летом 1996 года я был в гостях у дочери в Англии. Она журналист. Сотрудничает с одной из газет, издаваемых на русском языке. Будучи в Лондоне, мы заскочили в редакцию буквально на минутку. И первое, о чем меня спросили, когда узнали, что я с Кубани: «Как там Виктор Лихоносов?»
Я почему‑то не удивился. Может, потому, что перед вылетом из Москвы многократно слышал от столичных тот же вопрос. И как бы привык к тому, что Кубань ассоциируется с именем Виктора Лихоносова. И все благодаря его легкокрылому русскому образному слову.
Собравшись писать этот коротенький очерк об именитом земляке и коллеге, я немало помучился, придумывая название. Но вдруг оно пришло, будто снизошло от Всевышнего.
Сначала я собирался позвонить ему, спросить, какой лейтмотив мне использовать в моем коротеньком слове о нем. В связи с пятидесятилетием нашей писательской организации. Но потом раздумал звонить. Предвидел его реакцию: а надо ли? Вон новичков сколько, на них надо переключать внимание читателя. А мы отгремели свое.
Вместо звонка я достал с полки его сборник «Чистые глаза» с дарственной надписью, датированной декабрем 1982 года. Мы только что вышли покурить на лестничную площадку после очередного собрания писателей, которое Виктор Иванович тут же окрестил «ледовым побоищем». Действительно, это было нечто.
Виктор Иванович с присущей ему беспощадной легкостью «давал прикурить» одному нашему бывшему партийному функционеру, примазавшемуся к писателям. Не стану называть его фамилии. Этот окололитературный деятель, только что пересевший за непригодностью из высо копартийного кресла в редакторское, решил поучить уму-разуму профессиональных писателей. Ему, видите ли, не нравилось название нового романа «Наш маленький Париж», который только — только сошел с письменного стола автора на страницы печати. Мол, диссидентский душок едет от названия.
Жизнь показала, что ничего худого в названии нет. Роман и его название вошли в историю, и теперь уже русская кубанская литература просто немыслима без этого произведения. Хотя до сей поры еще спорят — роман это или…
Что ж, в свое время спорили и до сих пор спорят о «Мертвых душах» Н. В. Гоголя. Некоторые литературоведы называют это произведение не романом, а поэмой. А что тут плохого? Поэма — эпическое поэтическое произведение. И, как говорится, дай‑то Бог! Пусть и «Наш маленький Париж» Виктора Лихоносова будет поэмой в прозе. Это действительно дивный калейдоскоп из казачьих баек, побрехенек, на которые так горазды именно кубанские казаки. Это фейерверк казачьих характеров, казачьего быта и даже казачьих фамилий: Толстопят, Попсуйшапка…