Драгомиров. За что потом были крепко «биты». Но… Дело прошлое.
А я не жалею, что выступил тогда по совести. Это было мое первое и фундаментальное выступление — с тех пор я никогда не кривил и не кривлю душой, когда речь идет об оценке произведения коллег и молодых литераторов. Я тешу себя мыслью, что тогда, на семинаре, я по сути дела продвинул писательскую судьбу Александра Мартыновского. И в какой‑то степени благодаря этому на свет появились великолепные его книги: «Спираль» и «Оборотни». Как знать, не выступи я тогда, не поддержи его, русская литература не имела бы в своих рядах настоящего русского бойца, а в своем арсенале обостренно бойцовские книги его.
В этом очерке я больше пишу о взаимоотношениях в писательской организации, чем о писателе Мартыновском. Сделал я это сознательно. Во — первых, потому что нахожу это мое выступление прекрасным предлогом поговорить о подспудной борьбе, о том, что пережито лично мной и касается лично Саши; во — вторых, потому что в разделе «Литературная критика» я подробно коснулся творчества
А. Мартыновского на примере его прекрасного'романа «Оборотни».
Несмотря на некоторые шероховатости в наших отношениях, я сохраняю к нему добрые, нежные чувства. Это безгранично одаренный человек. Спокойный, уравновешенный, глубоко мыслящий, благодарный гражданин России.
МОНАСТЫРЕ В Владимир Алексеевич. Прозаик. Родился в 1915 г. в Москве. Образование высшее. Окончил пединститут им. К. Либкнехта. Работал учителем.
Участник ВОВ. Сражался в составе казачьего пластунского соединения. Освобождал Кубань. Награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2–й степени.
Печататься начал в годы войны в армейских газетах, будучи военным корреспондентом. Статьи, очерки, зарисовки.
После войны появились его рассказы в разных изданиях. В альманахе «Кубань», в журнале «Советский воин»…
В 1951 г. вышел сборник «Пять дней». Затем в Воениздате и в «Молодой гвардии» одновременно выходят сборники его рассказов и повестей.
В разные последующие годы издаются книги «На перевале», «Люди в горах», «Тетрадь с девизом», «Норд-ост», «Гражданский иск» и др. В Краснодарском книжном издательстве и в Москве.
Некоторые его произведения изданы за рубежом — ГДР, Чехословакия.
В. А. Монастырев избирался ответсекретарем писательской организации. Депутатом городского Совета народных депутатов.
Член Союза писателей СССР.
Ушел из жизни в 1982 г.
ЧЕЛОВЕК И ПИСАТЕЛЬ
(О Монастыреве В. А.)
Как человека и как писателя его часто вспоминает Иван Лукьянович Дроздов. Который более тридцати лет проработал директором Бюро пропаганды художественной литературы при писательской организации и знает все обо всех. Он говорит, что Владимир Алексеевич был одним из
самых культурных и порядочных людей. И одним из лучших ответсекретарей. Самый демократичный и обходительный.
А лично для меня — он еще и литературный крестный. Если можно так выразиться. Он первый заметил меня и, как говорится, благословил.
Это был серьезный, солидный человек. Временами казался суровым. Когда речь шла о достоинствах рукописи, чистоте русского языка. Помню, как он меня распекал за слово «сосисЬка». (Я написал с «Ь» знаком). Так отчитал, сверля своими глазами — буравчиками, что я запомнил на всю жизнь.
— …Взялись писать, батенька мой, так научитесь русскому языку сначала…
Я готов был провалиться сквозь землю. От его этого «гарнира» к злополучной «сосисЬке». Всякий раз, когда сажусь вычитывать рукопись, я вспоминаю Владимира Алексеевича. Это хорошо мобилизует остроту внимательности при чтении.
Не могу удержаться от соблазна и не рассказать о том, как он меня заметил.
Я жил тогда с семьей под Майкопом, в Хаджохе. Оттуда и послал в альманах «Кубань» свой очерк «Хор Яши Добрачева». О самодеятельном хоре при клубе им. Маркова в Новороссийске. Я был несколько лет его участником.
Очерк попал к Монастыреву на рецензию. Он прислал мне коротенькое письмо: «Ваш очерк одобрен. Готовится к публикации в альманахе «Кубань». Будете в Краснодаре, заходите. В. Монастырев».