Диссертация имела огромное практическое значение. В октябре 1996 года он уже доктор технических наук. По результатам работы. Подобная форма защиты докторской считается в научном мире «высшим пилотажем», выражаясь образно.
3. А служба своим чередом
Смысл поговорки «Где родился, там и пригодился» нынче трансформировался в более широкий: «Где бы ни родился — всюду пригодился». Если ты созидатель.
По окончании института — работа сначала на инженерной должности, потом, в силу своей исключительной работоспособности и энергии, — на руководящих должностях по восходящей. В проектно — изыскательской группе Целиноградской экспедиции, в Управлении мелиорации водного хозяйства «Союзцелинвод» Северо — Казахстанского облисполкома в Петропавловске; затем — главный инженер треста «Союзцелинвод», управляющий трестом «Южводопровод» — это уже в Краснодарском крае. В 1987 году — заместитель председателя Краснодарского крайисполкома и начальник Главного управления по водохозяйственному строительству и строительству совхозов в «Главкубаньрисстрое»…
Уже послеперестроечная должность — заместитель председателя Краснодарского крайисполкома, начальник ССО «Кубаньводстрой», генеральный директор предприятия «Кубаньводстрой», президент концерна «Кубаньводстрой»… Затем — заместитель главы администрации края. И вот теперь — глава администрации города Краснодара. Мэр!
Пригодился не только там, где родился. Без малого двадцать лет Николай Федорович трудится на кубанской ниве.
4. Раз и навсегда
Первый раз я увидел Николая Федоровича на одной из планерок в редакции газеты «Кубанские новости». Планерка была необычная, по какому‑то поводу.
Все мы еще не «остыли» от впечатления неожиданного смещения В. Самойленко, и я с любопытством присматривался к новому мэру: куда этот повернет? Меня привлекала живость его глаз и то, как он вслушивался и всматривался в людей. И видно по глазам было, что он наматывает на ус, как принято говорить. Особенно, когда главный редактор ввернул про полуподвальное помещение, в котором находится редакция. Николай Федорович тут же отреагировал — пообещал помочь.
Мне тоже довелось тогда выступить. И я, пользуясь моментом, посетовал на то, что нас, писательскую организацию, выживают из помещения.
Когда разбирали шапки с вешалки, Николай Федорович вдруг крепко пожал мне руку и сказал:
— О писателях тоже помню…
Оделся и ушел, оставив в душе моей какой‑то добрый отсвет. Сколько времени прошло с тех пор! Но всякий раз, когда нам случается встретиться, в душе моей занимается тот добрый отсвет. Слышу от одного, другого — хороший человек! Я никогда его не спрашиваю, какие он меры принял, чтоб нас, писателей, оставили в покое агрессивные коммерсанты, но в тайне думаю, что это благодаря ему нас перестали «выдавливать» из здания по Коммунаров, 59. А после выездного Секретариата Союза писателей России, проходившего у нас в Краснодаре, которое прошло блестяще благодаря заботам Николая Федоровича и его команды, я проникся раз и навсегда глубоким уважением к этому человеку. Сам рос в тяжелые годы войны, пережил и страх, и ужас, голод и холод и понимаю этого человека не только умом, но и нутром.
Ну, и как для писателя он интересен.
Грешным делом я люблю наблюдать таких людей. Пишу о них. У меня собралась уже своеобразная галерея, скажем так, литературных портретов людей, запавших мне в душу. Был в этой галерее и набросок портрета Николая Федоровича.