Баки не отвечает, и Стив снова целует его, в губы, и в щёку, и ниже вдоль шеи.
— Ты заслуживаешь, придурок, заслуживаешь всё, что только есть, — бормочет он, задевая губами кожу, и Баки откидывается в кресле, подставляя шею с тихим вдохом.
— Я хочу касаться тебя везде, — шепчет он, глаза его закрыты, и Стив вспыхивает до кончиков ушей.
— Мой живот, — говорит он виновато, — мне запрещены… физические нагрузки.
Баки стонет:
— И долго?
— С неделю?
— Ты меня убиваешь, приятель, — но сам улыбается. — Ладно, идём, займёмся тем, что тебя не напряжёт, — поднявшись, мягко увлекает Стива за собой в гостиную. — Вот, садись на диван.
— Баки, что?..
— Просто доверься мне, — отвечает Баки, и Стив повинуется. Но когда тот опускается на колени у него между ног и тянется к ширинке, Стив роняет челюсть. Баки предупреждающе вскидывает руку: — Неа, так будет.
— Ты не обязан…
— Стив, — Баки мрачно глядит в упор, — я ждал этого восемьдесят лет.
Стив со щелчком захлопывает рот.
— Как я и думал, — самодовольно тянет Баки и обхватывает его через джинсы, Стив давится воздухом – ухмылка Баки становится шире. Он раскрывает пуговицу: — Чёртовы хаки, Стив, ты не обязан одеваться на свой возраст, — расстёгивает молнию и тёплыми живыми пальцами прослеживает член по всей длине, ухмыляясь, когда тот дёргается от касания.
— Чёрт, а ты уже готов, верно, — мурлычет Баки, легко удерживая Стива через ткань, — охрененно твёрдый, Стиви, чёрт возьми…
— Хорош подлизываться и прикоснись уже ко мне, пока нам не стукнуло по девяносто шесть, — безголосо шепчет Стив, подозревая, что за это Баки будет дразнить его до потери пульса – после, но сейчас Баки только смеётся, и стаскивает боксёры, и наконец обхватывает член Стива горячей рукой.
Стив не в состоянии сдержать стон. Баки оглаживает его раз, другой, третий, уверенно и крепко, а потом без предупреждения склоняется и берёт его в рот, и Стив видит звёзды. Рот у Баки тёплый, влажный, он обхватывает и мучительно медленно движется вверх и вниз; левой рукой Баки придерживает основание члена, правой – играет с яичками, и всё, что остаётся Стиву – откинуться назад и смотреть, и попытаться не сойти с ума от зрелища. Язык Баки порхает над головкой, Стив снова стонет, и потянувшись, запускает пальцы в короткие волосы Баки. Тот соскальзывает с члена и открытым ртом прижимается к внутренней стороне бедра, лижет от корня до головки и снова забирает глубоко в себя, и Стив что-то бессвязно лепечет, в основном его имя, и стискивает пальцы в волосах, не в силах отвести взгляд.
Он тянет Баки за волосы спустя пару минут, но тот лишь кратко кивает, и Стив кончает очень жёстко, стараясь не толкнуться внутрь. Баки не отстраняется всё это время, горло работает, пока он глотает, а затем выпускает его, вздохнув довольно и тихо, и вытирает рот правой рукой.
Он ухмыляется Стиву, губы у него красные, непристойные. Стив немедленно дёргает Баки наверх, себе на колени, игнорируя острую вспышку в забинтованном животе, целует грязно и жёстко, пробуя собственный вкус у Баки на языке, и забирается ему в штаны, оборачивает пальцы вокруг члена и приводит к разрядке, пока тот стонет ему в рот, подрагивая бёдрами.
Баки кончает ему в руку и оседает сверху, задыхаясь ему в шею. Стив целует его макушку.
Пару минут оба пытаются перевести дух, затем Баки говорит:
— Вот уж не думал, что ты такой разговорчивый.
— Похоже, тебе предстоит многое обо мне узнать, — отзывается Стив.
— Похоже, — сместившись, не забыв про живот, Баки ложится на Стиве удобней, и улыбается ему, и выглядит до смешного счастливым, волосы встрёпаны, рот всё так же горит, и Стив притягивает его ближе, получше устраивая обоих.
Если он и шепчет что-то Баки на ухо, это останется между ними.
*
эпилог
*
— Мне всё это не нравится, — ноет Стив.
— Прости, — откликается Тони, — мне позвонить в службу утешения? Уж поверь, как бы тебя не воротило с этого, меня воротит ещё больше.
Стив вздыхает, разглаживая край дурацкого чёрного костюма. Возможно, худшая часть жизни Мстителя – ну, кроме регулярных побоев суперзлом – это необходимость посещать светские мероприятия милостью Тони Старка (точнее, милостью Коулсона и Пеппер, которые и заставляют Тони устраивать эти приёмы).
Сэм пробирается к нему с бокалом шампанского:
— Йоу. Наташу видел?
— Уверен, она сбежала через чёрный ход час тому назад, — жалуется Стив.
— Она грязный предатель и её нужно гнушаться, — говорит Сэм. Стив согласно кивает. — А где твой парень?
— Не знаю. Собирался пойти поискать, он не любит толпы.
— И всё же он чертовски хорош в этом деле, — Баки возникает у них за спиной, — и определённо заслуживает награды, — глядя на Стива, поднимает брови, — и кстати, у него есть парочка отличных идей.
Стив крайне заинтересован в этом разговоре, особенно потому что на Баки костюм. А Стив становится немножко сам не свой, когда Баки в костюме.
— Чувак, завязывай говорить в третьем лице, меня это пугает, — ворчит Сэм, и Стив возвращается в реальность. Баки корчит рожу и, выдернув шампанское у Сэма из рук, делает длинный глоток.
Сэм тычет в них пальцем:
— Вы оба здоровенные и жуткие, — и закатив глаза, удаляется, предположительно, вслед за Наташей.
Баки оборачивается к Стиву:
— Сколько нам тут ещё торчать?
— Полчаса, — отвечает Стив. — Коулсон сказал, мы можем уйти в десять. Хей, потанцуем?
— Что?
— Хочешь потанцевать со мной? — повторяет Стив, глядя прямо перед собой. Он чувствует: Баки наблюдает за ним, – но не оглядывается.
— Ага, ладно, — соглашается Баки, и Стив слегка расслабляется. — Вот только ты уверен, что поспеешь за мной?
— Чтоб тебя, Барнс, — отзывается Стив лишь потому, что Баки любит, когда он ругается. — Я отлично танцую.
Баки фыркает с намёком, как сильно в этом сомневается – и абсолютно прав, пусть даже Стив никогда этого не признает – и следует за Стивом на танцпол. Песня превращается во что-то медленное и приятное, и Баки автоматически начинает вести – одна рука на талии Стива, металлические пальцы другой переплелись с его пальцами.
Они сохраняют расстояние в несколько дюймов, хотя никого здесь не заботит пара танцующих мужчин. Стив знает, Баки до сих пор нервничает из-за этого, и никогда не держит его за руку и не целует прилюдно. Но это ничего. Когда они одни, Баки обычно не спускает с него рук.
Говорит, у него теперь много времени наверстать упущенное. Стив полностью согласен.
Они танцуют неспешными кругами под песню о дружеском плече, беспрестанно встречаясь глазами и глупо ухмыляясь друг другу, и Стив знает, что покраснел, но кажется, Баки тоже, чуть-чуть.
Стив притягивает его ещё ближе и не может не думать: сейчас 2014 год, им обоим двадцать семь и девяносто шесть, и каким-то чудом Баки по-прежнему рядом. Они расстались и встретились вновь через десятки лет боли, смерти и льда, и вот они, пара мальчишек из Бруклина 1930х, танцуют вместе на людях спустя восемьдесят лет. По-прежнему живые, невероятно юные.
Они вернутся домой, уснут в одной постели, поцелуют друг друга перед сном, и когда Стив проснётся завтра утром, Баки будет под боком, обнимая его, перетянув на себя все одеяла.
Стив крепче сжимает руку Баки и думает: до конца, до конца, до конца.