Жёстко приземлившись, чумазый и сияющий от адреналина, Баки ловит его взгляд:
— Пришельцы, Стив, пришельцы!
— Добро пожаловать в мой мир, — Стив швыряет щит, прорезая насквозь вроде-бы-шею противника (на самом деле, довольно трудно сказать – они какие-то шарообразные).
Они сражаются плечом к плечу, кружась и ныряя бок о бок, будто в странном, безжалостном танце. Баки дерётся как Зимний Солдат, чистая, грубая сила, протез сияет в бледном зимнем солнце. Стив упирается в землю, подпуская противников ближе, и бьёт кулаком и щитом в их осклизлую плоть. Он не знает, как долго они с Баки воюют, время ускользает в бою, но наконец поток пришельцев слабеет.
— Как у вас? — рычит Стив в динамик, переводя дух. Слышит в ответ пять вариантов «грязно, но отлично», и Тор прибавляет:
— Бэннер не может говорить за себя, но он неудержимая сила, Капитан!
— Спасибо! — отзывается Стив, и вклинивается Тони:
— Нам надо установить традицию победной шаурмы.
И Роди:
— А ещё говоришь, что не подвержен ностальгии, с ума сойти…
А дальше всё происходит слишком быстро.
Стив оборачивается к Баки спросить насчёт шаурмы, и пришелец возникает из ниоткуда. Он выглядит иначе – не шар, а скорее гигантский скорпион, весь из сегментов, блестящий и жёсткий, с острым свирепым хвостом.
В двенадцать лет у Стива был период, когда он увлекался насекомыми. Изрисовал целый альбом набросками жуков и бабочек, сверяясь с огромной библиотечной книгой «Энциклопедия насекомых и паукообразных». Баки беспрестанно поддразнивал его, но Стив был зачарован – всё это разнообразие видов имело собственные крошечные, процветающие культуры.
За секунду до того, как скорпион вскидывает хвост, Стив вспоминает главу о пчелиных колониях. Там говорилось: каждая из пчёл, все эти тысячи рабочих и трутней, проводят жизнь на службе у пчелиной матки, задача которой откладка яиц. Весь улей могли пустить в расход, но матку защищали яростно.
Стив во все глаза глядит на пришельца-скорпиона, на зелёный яд, сочащийся с кончика хвоста, и думает: вдруг они вышли на матку?
Хвост рывком опускается, целясь прямиком Баки в спину, пока тот бьётся с последними монстрами-трутнями, и нет времени на окрик, и щит застрял в одном из скользких туловищ в десяти шагах…
И Стив бросается вперёд.
*
Скорпионий хвост прошивает ему живот, выходя со спины.
Больно только секунду. А потом по телу растекается яд, холодный и сковывающий, и Стив падает на колени.
*
Слабо, сквозь серый туман в голове, доносятся крики команды. Тони взрывает инопланетную матку, раздаётся палёный смрад, но Стив уже знает: слишком поздно.
Всё расплывается. Он клонится вперёд.
Его вдруг ловят крепкие руки, кто-то подставляет плечо, помогая держаться ровно. Стив моргает пару раз и едва различает Баки, его бледное, испуганное лицо прямо перед собой. Они стоят на коленях среди обломков, и трупов пришельцев, и тлеющих останков чудовища.
— Стив, — задыхается Баки, — Стив, Господи, чёртов идиот, о чём ты думал…
Стив пытается ответить, но ничего не выходит.
— О Господи, боже мой, ладно, ты только держись, — частит Баки, тут же орёт, — СТАРК, УИЛСОН, НА ПОМОЩЬ, СТИВ РАНЕН, — и снова шепчет, притягивая Стива к груди, — Стиви, всё хорошо, ты только дыши, всё будет хорошо…
— Я не болен, — неразборчиво сипит Стив, — не простужен.
Баки вздыхает будто всхлипывает, вот только Баки никогда не плачет, даже ночью, с криком очнувшись от кошмара. Стив чувствует его ладонь на животе, едва коснувшуюся раны, и Баки ещё крепче обнимает его за плечи.
Стив заставляет себя открыть глаза, не помня, когда и закрыл их, и вглядывается ему в лицо. Глаза Баки распахнуты, в них страх, он весь в грязи и чуточку в зелёной слизи, и всё равно он – как всегда – самое поразительное, самое чудесное, что Стив когда-либо видел.
— …нормально, Бак, — шепчет он, слабо улыбаясь в подтверждение, — всё нормально.
— Нет! — яростно рычит Баки, — нет, Стив, нет, не отключайся, смотри на меня, не смей засыпать…
И тут Стив понимает, каково это – умирать по-настоящему. Он думал, что знает, все те дни, что болел, и в тот раз, когда проваливался под лёд, запертый в кабине истребителя Шмидта, и после, когда навзничь летел с хэликериера, но сейчас всё иначе. И он на пороге смерти. Его жизнь кровью проливается на асфальт, в то время как инопланетный яд бежит по венам.
Он знает, он должен испытывать что-то, возможно, праведный гнев, но мозг отказывается работать как следует.
Всё, что он ощущает сейчас, – смутное чувство тоски. Вот он, в крепких объятиях Баки, и он до чёрта влюблён в него, так сильно, что и не смог бы объяснить весь этот неимоверный жар и боль, а Баки теперь никогда не узнает.
Стив быстро тает, но тут собирается, стягивает последние силы. Всё, что осталось, Роджерс, ну же, давай.
Он тянется вверх и прижимается ртом ко рту Баки, улавливая на губах брызги крови.
Когда он отстраняется, Баки смотрит на него в чистом, нескончаемом ужасе, но Стив уже слишком далёк от волнения – отказ теперь мало что значит. Он просто хотел, чтобы Баки узнал.
— Прости, — бормочет он и, сдавшись, роняет голову, прикрывая глаза. — Я должен был, Бак, один раз. Прости меня.
— Стив, — и у Баки ломается голос, — пожалуйста, Стиви, нет, нет, — Баки что-то кричит остальным, зовёт его снова и снова, но Стив ускользает в мягкую, горячую темноту.
*
Первое, что он слышит, – писк.
Стив медленно открывает глаза, смаргивает туман в голове. Как он и думал – пищит кардиограф, как метроном отсчитывая удары его сердца.
Но почему он подключен к кардиографу?
Почему он в госпитале?
Он пытается пошевелиться, но тут же замирает, шипя от боли. По ощущениям живот словно продырявил Халк, а потом ещё добавил пять-шесть выстрелов вдогонку.
— Хей, кэп, — раздаётся знакомый голос справа.
Стив аккуратно поворачивает голову, стараясь сохранить тело неподвижно. Сэм сидит у кровати, наблюдая за ним.
— Ну и напугал ты нас, — замечает он. — Как самочувствие?
— Шикарус, — отзывается Стив, ещё одно современное словечко, доставшееся от Дарси. — Что… произошло?
— Ну, ты помнишь пришельцев?
Стив хмурится, концентрируясь, – и враз всё вспоминает. Давится вдохом, распахнув глаза:
— Как наши?.. Как Баки?
— Все в норме, — отвечает Сэм. — Похоже, только Капитан Америка получил серьёзное ранение, в основном потому, что Капитан Америка самоотверженный идиот.
— Времени не было. Оно чуть не убило Баки.
— Кстати об этом, — потянувшись, Сэм жмёт кнопку подачи обезболивающих, — твой парень Барнс не слишком тобой доволен.
Стив морщится, даже слыша, как морфин, растекаясь по венам, притупляет боль в животе.
— Уж наверно.
— Ага, — Сэм глядит в упор. — Видишь ли, Барнс решил, что любовь всей его жизни обо всём догадалась аккурат перед смертью. Так что да. Он весьма расстроен, — Сэм чуть ухмыляется. — Старк сказал, ты должен ему десять штук на восстановление Башни, и лучше бы тебе заплатить.
— Старк может засунуть их туда, где не светит солнце, — бормочет Стив, что даёт ожидаемый эффект: тряхнув головой, Сэм насмешливо фыркает.
Веки тяжелеют, Стив чувствует, как его снова клонит в сон. Ему хочется спросить Сэма о его словах – о том, что Стив любовь всей жизни Баки, ведь всё иначе, всё с точностью наоборот – но он так устал.