– Ладно, пещерный человек. Есть еще бифштекс.
По сигналу Крис проходит мимо нас с тарелкой маринованных бифштексов и тоже издает рычание.
– Будем жарить мамонта, да?
– Ар-р, да. Мамонта. – Сабин неуклюже, как неандерталец, выходит из кухни вслед за Крисом.
– Если тебе нужна помощь от кого-то более цивилизованного, я в деле, – предлагает Эрик. – Думаю, что смогу заколоть дикого кабана или что-нибудь подобное, но еще я очень хорошо накрываю на стол.
– О, голос разума, – произношу я с улыбкой, – не откажусь от помощи.
Мы с Эриком молча расставляем тарелки и раскладываем столовое серебро, оба прекрасно понимая, что теперь не скоро соберемся все вместе за ужином в этом доме.
Следующим летом близнецы и Джеймс выпускаются из колледжа. Для них было бы совершенно нормально уехать и найти работу за пределами этого небольшого туристического района в штате Мэн. Я к этому готова. Не хочу, но не исключаю такую возможность. Пусть каждый делает собственный выбор, раскрывает свой потенциал и становится счастливым. Только вот мне все равно хочется удержать всю компанию поближе к нам с Крисом.
– Пожалуйста, не делай такое печальное лицо, – не выдерживает Эрик. – Мы скоро снова увидимся. Очень скоро.
– Хорошо, – соглашаюсь я, не в силах смотреть на него.
Лето выдалось просто сказочным: мы часами валялись на пляже, неумело играли в волейбол во дворе, плавали на каноэ, устраивали походы по национальному парку Акадия и собирали моллюсков. Более того, нас объединяло то, что когда-то все мы сбились с пути. Последние три месяца стали настоящим праздником любви, и мне хочется, чтобы это длилось вечно.
Когда размышляю об идиотском мнении, что разлука укрепляет чувства, меня начинает тошнить. Мои чувства и так сильны.
Я мысленно трясу головой. Не позволю грусти завладеть мною. Нам всем повезло с этим летом и друг с другом. Каждый из нас сейчас чувствует себя гораздо лучше, чем раньше, а потому я стараюсь сосредоточиться на этом, а не на близящемся конце лета.
«Кроме того, – напоминаю я себе, – Сабин остается, а это дорогого стоит».
Если он захочет, то может шуметь не меньше, чем вся компания, вместе взятая, поэтому едва ли в доме будет тихо.
Я вздрагиваю, когда Эстель разражается потоком ругательств и c криками и хохотом выбегает из кухни, а Джеймс бросается за ней. Они выскакивают на веранду, и я слышу, как сбегают по ступенькам.
– Эй! Далеко не уходите! Скоро ужин! – кричу им вслед.
Два часа спустя, когда наш длинный деревенский стол завален пустыми панцирями лобстеров, раковинами моллюсков и мидий и мы все немного одурманены их ароматом, Джеймс встает и поднимает свой бокал.
– Тост!
– Тост! – восклицаем мы в ответ.
– За Криса и Блайт, что позволили нам вторгнуться в их дом и вести себя как непослушные дети, каковыми мы и являемся!
– Да, да! – раздается вокруг.
Мы с Крисом протестующе машем руками.
– На меньшее мы и не согласны. – Крис возится с салфеткой.
– Он прав, – вставляю я, – это ваш дом. Всегда.
– Хорошо. Потому что нам некуда больше идти, так что вам от нас не отделаться. – Эстель вытягивает руки над головой. – Мне нужно собрать вещи. Самолет рано утром.
Джеймс тут же подскакивает со стула как ужаленный.
– Я помогу.
– А мне еще нужно стирку закинуть, – сообщает Эрик. – И, эм, хочу позвонить Заку. Но сначала поможем все убрать.
– Это ваш последний вечер. Прощальный ужин и все такое. Идите, занимайтесь своими делами, – отмахиваюсь я.
– Спасибо, Блайт, – отвечает он. – Мы все будем скучать по тебе. Но станем постоянно звонить и писать.
– Обещаете? – спрашиваю я.
– Обещаем! – хором выкрикивают Эрик, Эстель и Джеймс, прежде чем отправиться наверх.
Сабин поднимается со своего места.
– Я сделаю всю грязную работу, ребятки.
– Ты же таким не занимаешься. – Я пытаюсь взять миску с панцирями, но Сабин выхватывает ее у меня из рук.
– Расслабься, Би, я справлюсь.
Крис накрывает ладонями мои плечи.
– Означает ли это, что у меня есть минутка наедине с тобой? – Он наклоняется и ласково целует меня в шею.
– Видимо, да.
Я довольно вздыхаю, когда его язык касается моей кожи, и Крис рычит.
– Потанцуй со мной, – шепчет он.
– Что?
Крис встает и поднимает меня с места, увлекая к выходящим на веранду французским дверям. За болтовней во время ужина я не замечала музыки, но теперь слышу ее.
Крис обнимает меня за талию и берет мою руку в свою. А потом медленно начинает раскачиваться. Нам понадобилась целая песня, чтобы сделать полный круг. Звуки музыки и ощущение его тела пьянят, и мне трудно обращать внимание на что-то еще. Он такой же завораживающий, как и в день нашего знакомства.