Парень прижимается ко мне щекой.
– Помнишь эту песню?
– Конечно.
Она была в первом плейлисте, который Крис для меня сделал и который помог мне бежать, преодолевая боль. Поэтому мне знакома каждая секунда этой мелодии, каждый звук.
– Мы всегда любили друг друга, – тихо произносит Крис.
– В тот день, когда я была на доке, а ты на берегу, я влюбилась в тебя. Тогда я еще не знала, но любила.
– И до этого. – Он крепче прижимает меня к себе. – Всегда.
Мне плевать, что такое невозможно, что в его словах нет логики или что это не очень на него и похоже. Кристофер Шепард не мечтатель и не склонен верить в чудеса. Но я понимаю, что он меняется. Он начинает верить и надеяться, а границы его черно-белого мира расплываются.
– Всегда, – соглашаюсь я. Не потому что хочу поддержать романтическое настроение, я просто верю, что это правда.
Закат окрашивает комнату в огненные и розовые цвета, и я в танце прижимаюсь к Крису. Мы медленно продолжаем кружиться, и вот я больше не вижу блики океана и разноцветные полосы на небе.
Зато вижу Сабина, прислонившегося к дверному косяку, с кухонным полотенцем в одной руке и стаканом в другой.
Я улыбаюсь своему другу, а он улыбается в ответ, или мне так кажется. Возможно, улыбка печальная. А может, это просто лучи солнца играют на его лице. Я ловлю взгляд Сабина и пытаюсь понять, о чем он думает, но не могу.
Поэтому отвожу глаза, но все равно замечаю, что он продолжает наблюдать за нами с Крисом.
Что-то назревает с Сабином, но что именно – не понимаю.
3. Мы не бежим
Мы с парнями заканчиваем с посудой, и я иду наверх проведать остальных. Уже достигаю скрипучей ступеньки, когда слышу голос Джеймса.
– Я скучаю по тебе, Эстель. И очень переживаю за тебя.
– Джеймс, я отвратительна. Ты же знаешь. Я сумасшедшая и совершенно безнадежна, черт подери.
И пусть слова говорят одно, но отсутствие уверенности в голосе сообщает мне, что Джеймс достучался до нее.
– Ты очень милый псих и даришь мне лишь надежду. – Я улыбаюсь тому, насколько мой брат очарователен. – Останься со мной этой ночью, – продолжает он.
– Не могу. Я не готова. Я сказала себе…
– Просто поспать. Пожалуйста, останься со мной. – Когда он замолкает, я пытаюсь сообразить, как вернуться вниз и не издать ни звука. – Я хочу провести эту ночь с тобой на руках. Хочу чувствовать, как ты ворочаешься, и слушать, как ты храпишь и разговариваешь во сне. Я даже скучаю по тому, как ты во сне заезжаешь мне по лицу.
Она смеется.
– И я хочу обнимать тебя, когда ты видишь плохие сны, дрожишь, потеешь и убегаешь от чего-то.
Я опускаю голову. Оказывается, не только Крис делает это.
– Прошу, Эстель. Ты хочешь этого? Скучаешь по мне так, как я по тебе?
Еще одна пауза. Понимаю, что подслушивать нехорошо. Однако прямо сейчас не могу заставить себя уйти. Мне отчаянно хочется знать ее ответ.
– Как ты можешь быть таким милым? – произносит она пару мгновений спустя.
– Потому что я люблю тебя.
– Джеймс…
– Я люблю тебя, Эстель. Тебе не нужно ничего говорить. Просто позволь любить тебя, хорошо?
Мне кажется, я закричу, если она не ответит Джеймсу. Досчитываю до восемнадцати, когда, наконец, раздается голос Эстель.
– Ладно. Боже, какой же ты придурок. Но ладно.
Понимаю по интонации, что она улыбается.
И почти уверена, что они целуются или занимаются чем-то еще, что мне не хочется представлять. Сейчас эта парочка вряд ли меня услышит, даже если начать стучать тарелками под дверью, поэтому я снова спускаюсь вниз.
Эрик разговаривает по телефону, вероятно, с Заком. Проходя мимо меня, он касается моего плеча и одними губами произносит:
– Спокойной ночи.
Уже поздно, а микроавтобус, который доставит их завтра в аэропорт Бангора, приедет в шесть сорок пять утра.
Кажется излишним, что их отвезут на такси, но это вполне в духе Криса. Когда дело касается его нужд, он остается минималистом, а вот на остальных постоянно тратит деньги. У него такой же пикап, как и в колледже, но при этом он настоял, что для зимних дорог Мэна мне нужен новый внедорожник. После смерти отца Шепарды унаследовали приличную сумму, и, как глава семьи, Крис заботится о том, чтобы никто ни в чем не нуждался.