— Сэр, не уверен, что я могу говорить об этом.
— Можете. Тем более, что подразделение расформировано.
На лице Лэнсдорфа не отразилось никаких эмоций. Но лицо не отражало того, что творилось в душе вьетнамского ветерана. Он привык быть изгоем, привык, что пророков как водится, бьют камнями. Но все равно — сделанной работы было жаль.
— Вы ничего не скажете по этому поводу?
— Сэр, не думаю, что сказанное мной будет уместно в этой комнате.
Кларидж кивнул.
— Как называлось ваше подразделение, лейтенант-коммандер?
— Красная Ячейка, сэр. Красная Ячейка.
— Отличное называние. У меня есть работа... Для вас, для всех ваших парней и еще для кое-кого. Назовем это... ну, скажем — Черная Ячейка. Черная ячейка, так будет хорошо. Сколько человек в отрядах знают русский язык?
— Э... примерно тридцать — сорок, сэр. В разной степени.
— Отлично. Хоть что-то. Напишите мне список — и все эти люди перейдут под ваше командование.
— Командование, сэр?
— Мы предлагаем вам командование новой, совершенно секретной единицей в структуре военно-морского флота США. Черная ячейка, она же «Отряд 14». Двойное подчинение — штабу в Норфолке и мне лично. Я так полагаю, вы не против немного перекраситься.
— А местные, сэр. Я слышал...
Кларидж покачал головой.
— У местных много денег, лейтенант-коммандер. Много денег, и еще больше страха, что эти деньги отнимут. Старый добрый страх, куда мы без него. Так вот, лейтенант-коммандер. Когда мы с большим трудом выбили ассигнования на поддержку движения моджахедов — для того, чтобы убедить конгрессменов в том, что там идет борьба за свободу потребовалось несколько лет — здешний король после пятиминутного разговора достал чековую книжку и выписал чек на такую же сумму. И пообещал выделять на поддержку моджахедов один доллар на каждый доллар, который вкладываем в это дело мы. Здешний король очень хороший малый, зарабатывающий по миллиону долларов в час — но он испуган. Хотите знать, чем именно он испуган.
— Да, сэр.
Кларидж достал из дипломата, стоящего на столе пакет из плотной манильской бумаги, поперек пакета шла широкая красная полоса — совершенно секретно. Толкнул пакет через стол лейтенанту-коммандеру.
— Ознакомьтесь.
Лейтенант-коммандер Лэнсдорф вытряхнул из пакета на ладонь несколько снимков, пакет не был запечатан. Начал просматривать их. От того, что он увидел — становилось дурно.
— Двадцать шестого декабря восемьдесят восьмого года на пульт оперативного дежурного организации Мухабарат аль Амма, местной разведывательной и контрразведывательной службы поступил звонок. Номер этого абонента не указан ни в одном общедоступном справочнике. Неизвестный — он использовал аппаратуру, маскирующую голос сообщил, что в одной из ячеек камеры хранения в аэропорту Эр-Рияда заложено взрывное устройство, он сообщил номер ячейки и код, открывающий ее.
Специальная группа саудовского Мухабарата вскрыла ячейку, но вместо бомбы обнаружила там пакет, адресованный непосредственно Его Величеству, Королю Саудовской Аравии Фахду. Пакет был вскрыт, там оказалось письмо без подписи и несколько фотографий. Неизвестный или неизвестные сообщили, что в городах Мекка, Медина, Эр-Рияд ими заложены ядерные взрывные устройства, и в случае продолжения оказания какой-либо помощи исламским экстремистам в регионе они будут взорваны. Там же прилагался список точек установки, устройства удалось изъять. Несколько необычно, правда?
— Сэр, в Северной Ирландии происходит нечто подобное — ответил Лэнсдорф — там террористы звонят в полицию и сообщают о заложенных бомбах.
— Полагаю, к этому приложили руку не североирландцы. На место срочно прибыла группа ядерной безопасности Министерства энергетики, которое идентифицировало и изъяло устройства. Все они оказались макетами, не содержащими ядерной начинки — но они поразительно хорошо имитировали внутренности советской ядерной мины РА-60, две из которых взорвались в Пакистане. Вы помните, что произошло в Пакистане?
Лэнсдорф хорошо это помнил.
— Да, сэр. Последнее предупреждение.
— Именно, лейтенант-коммандер, именно. Мы считаем, что эта акция являлась последним предупреждением советской разведки и одновременно акцией, направленной на дестабилизацию Саудовской Аравии и подрыв правящего здесь режима. Коммунисты продемонстрировали, что готовы идти на все, на самые крайние меры.
— Лучше всего, сэр, они это продемонстрировали в Пакистане. Сэр.
— И здесь вы правы. Когда коммунисты увидели, что проигрывают партию, они сделали то, что не делали уже давно — они схватили шахматную доску и ударили ей соперника по голове. То есть — они нас ударили по голове. Сейчас мы имеем дело с новыми людьми в Кремле и принципиально новым уровнем коммунистической угрозой. Взорвав атомную бомбу в Пакистане, они дали ответ на рейгановскую стратегию отбрасывания и показали, что не остановятся ни перед чем в реализации своих планов коммунистической инфильтрации. Их ответом на рейгановскую стратегию стала стратегия агрессивного большевизма, коммунизма, опирающегося на мощь огромного государства и не останавливающегося ни перед чем. Саботаж, терроризм, убийства — вот язык, который только и понимают эти люди. Чтобы реализовать свои мечты о коммунистическом господстве они убили все руководство своей страны, а потом нанесли ядерный удар по государству, которое стояло у них на пути, и разрушили его. Теперь — они нанесут удар здесь.