Сегодня — был первый день Николая в новой части. Он числился старшим советником — потому что его подсоветным был генерал, а никого больше из советников — в части не было, иракцы не допускали никого в Амн аль-Хаас.
Часть — располагалась в двухэтажных казармах, построенных восточными немцами. Первое, что он увидел — нет полосы препятствий.
— Новые казармы — прокомментировал генерал Барак, сидящий на заднем сидении Мерседеса. Мерседес принадлежал Николаю — подарок от Раиса за то, что проявил мужество при спасении его жизни. Конечно, в посольстве на все на это смотрели косо — даже при том, что после его отъезда Мерседес достанется им. Приказ «О правилах поведения советских граждан...» — запрещал принимать дорогие подарки...
Николай ничего не ответил. Казармы — конечно, хорошо...
К ним — подошел солдат с проверкой — еще двое стояли к шлагбауму, но первого не страховали, просто смотрели на машину. Генерал высунулся и пролаял команду — после чего офицер бросился открывать,..
— Азия
— Что? — не понял генерал
— Ирак. Находится в Азии.
Иракцы юмора не понимали.
— Да.
Они подъехали к зданию казарм — в каждом окне кондиционеры, причем по виду хорошие. На дверях — никто не стоит.
— Раис находится в Тикрите. Поэтому — пока эта часть на учениях.
— Каких учениях?
— Политических! — гордо ответил генерал
Ясно... Обычная показуха. У них тоже был политотдел — но они уважали своего политрука за принципиальность. А в Альфе — когда брали дворец Тадж-Бек их политорганизатор взял автомат и пошел с ними. Разные бывают политруки...
Они прошли через холл. Вместо знамени части — был портрет Саддама и около него — никто не дежурил...
Кабинет командира части — был справа, и у него не было приемной. В нем тоже был портрет Саддама. еще больше чем в холле. Если в холле был портрет в военной форме, то здесь — большая, взятая в рамку фотография с какой-то встречи. В кабинете был зверский холод, обеспечиваемый японским кондиционером.
Сидевший за столом офицер, увидев генерала, моментально вскочил
— Рафик генерал!
Едва только взглянув на полковника — Николай понял, что с ним будут проблемы и проблемы серьезные...
Он был маленького роста, даже по иракским меркам, но аккуратный какой-то, форма чистая, отглаженная — можно для Красной звезды снимать. Ни наград, ни наградных планок нет, но вместо них — значок члена партии БААС. Глаза как у мыши — хитрые и настороженные. Как и генерал, как и многие офицеры в Ираке он носил усы — но большие, и в сочетании с маленьким ростом они выглядели комично.
— Рафик полковник Салед. Рафик Низам, советский рафик.
Его уже успели перекрестить — произнесение его имени вызывало сложности. Низам — означало «порядок».
Полковник недоуменно посмотрел на генерала
— Рафик Низам тот, кто спас нашего раиса. прикрыв его своим телом...
С Саледом — произошла моментальная метаморфоза. Вот он — за столом, а вот он — уже трясет его руку и преданно смотрит в глаза.
— Какой ужасный случай... какой ужасный случай. Я уверен, что ваш поступок только укрепит советско-иракскую дружбу. Вместе — мы сокрушим любых врагов под гениальным руководством нашего Раиса...
Николай не мог поверить, что это командир элитной части. В СССР подонков в форме тоже хватало, и звездочки выслуживали — кто в Арбатском военном округе, кто прогибаясь на каждом шагу. Но таких откровенных лизоблюдов — не было с таким — не стали бы знаться даже свои.
— Саид Раис принял рафика Низами в своем дворце и поручил ему задание государственной важности.
— Да... да. Мы все готовы выполнить любое задание нашего обожаемого Раиса
— Раис поручил рафику Низами передать иракским солдатам вашей части те знания, какие есть у него с тем, чтобы вы могли еще яростнее отстаивать завоевания Июльской революции, и честь нашей Родины.
— Да здравствует июльская революция!