– Роберт был отцом девочек?
– Да. – Дайан насупилась. – После свадьбы Натали оставила свою фамилию и передала ее дочерям. А собственно, почему бы и нет?
Кейт покачала головой, отказываясь выражать какое бы то ни было мнение по этому поводу. – Я просто хочу прояснить, в каких они были отношениях. Насколько вам известно, он когда-нибудь проявлял агрессию по отношению к ней или девочкам?
– Даже если я совершенно не разбираюсь в людях, и он начисто обвел меня вокруг пальца, сама Натали бы с таким ни за что не смирилась.
– Хорошо. У кого-нибудь из них была депрессия? Может быть, Роберт или Натали принимали какие-то медпрепараты?
– Нет.
Кейт сжала ее руку. – Машина объявлена в розыск. Вам необязательно здесь оставаться; мы позвоним вам, как только что-нибудь узнаем.
– Я хочу быть здесь, – настоятельно возразила Дайан. – Что, если она вернется домой?
Кейт решила не высказывать мнения о том, насколько маловероятным был такой исход. – Мы можем позвонить кому-нибудь, кто составит вам компанию? Может быть, друг или член семьи?
– Мой сын сейчас на работе.
– Он может взять отгул на вторую половину дня?
– Он еще ничего не знает, – онемелым голосом ответила Дайан. – Как я ему теперь об этом расскажу?
Кейт позвонила по номеру, который ей дала Дайан. Патрик Граймс был электриком, работавшим на одной из стройплощадок в центре города; чтобы добраться сюда, ему потребуется сорок минут.
Оставив Дайан с констеблем, она постучала в боковую дверь фургона. Тин Нг, эксперт-криминалист впустил ее внутрь, после чего она села рядом с ним перед консолью.
– Что уже удалось раскопать рою? – спросила она.
– Никаких следов взлома, – ответил Тим. – Кто-то оставил в прачечной открытое окно – скорее всего, просто чтобы остудить дом за ночь, но рядом с ним нет ни следов, ни потертостей, которые бы указывали на то, что окном воспользовались для проникновения в дом.
– Что думаешь насчет времени смерти?
– Все профили разложения, собранные по пятнам крови, указывают на вчерашнее утро, но по факту нам нужно будет дождаться вскрытия.
– Ну да. А оружие?
Тип повернулся к консоли и переключился на съемку кухни, приблизив деревянную подставку с прорезями для ножей. Все отсеки были заняты, кроме одного – самого большого. Тогда он «откатил» камеру назад и повернул в коридор, который вел к трем спальням. На полу, перед ближайшей из них, лежал окровавленный нож, лезвие которого, судя по наложенным на изображение размерам, соответствовало пустующему отсеку подставки.
– Чья это комната?
– Старшей из девочек, Изабель, если верить бабушке. Следом – комната Анжелы, а родительская спальня в дальнем конце коридора. – Тим провел камеру по коридору, в главную спальню. На первом проходе дронам удалось просканировать дом лишь в среднем разрешении, но по мере поступления новых данных сцена в спальне становилась все четче и четче прямо на глазах у Кейт.
Роберт Меллиш лежал на спине по одну сторону двуспальной кровати. Одеяло было сдвинуто к ногам, прикрывая их до колен. На нем были только шорты, очки лежали на прикроватном столике. Посередине груди была видна глубокая колотая рана; судя по подсказкам анатомического оверлея, нож вошел в сердце.
На руках не было ран от сопротивления. Кейт предположила, что в момент убийства он мог быть во сне.
– Отсюда тянется кровавый след, – сказал Тим, направляя камеру к полу рядом с Робертом; дорожка запекшихся капель вела из комнаты и дальше по коридору. Они проследовали за пятнами крови в комнату Анжелы, и Кейт мысленно собралась с духом. На этот раз убийца не стал отдергивать одеяло; нож прошел прямо сквозь него, проткнув пижаму девочки. Кейт почувствовала, как к горлу подступает кислота – не столько из-за тошноты, сколько от злости.
Здесь следов борьбы было не больше, чем в случае с Робертом: чтобы поставить точку, хватило всего одной, тщательно выверенной раны. Почти что профессиональная работа – если бы не импровизированный характер оружия. Мать в пылу психотической депрессии скорее бы утопила своих детей или напоила их снотворным – а затем бы и сама погрузилась во тьму следом за своими жертвами. Что за помешательство могло вынудить женщину убить самых дорогих ей людей, не смягчив свой поступок нарочитой добротой, не взорвавшись в приступе неконтролируемой ярости, а просто избавиться от них, методичным и действенным образом, воспользовавшись первым подвернувшимся под руку инструментом?
– Давай дальше, – сказала она Тиму.
В комнате Изабель их ждала практически та же самая сцена и абсолютно идентичный способ убийства. На дверной раме остался кровавый отпечаток ладони; после программной обработки выяснилось, что его размер вполне соответствовал росту Натали, который по оценке Тима – взявшего за основу свадебные фотографии в гостиной – составлял около ста сорока пяти сантиметров. Но потенциальному злоумышленнику и не требовалось внушительных габаритов или физической силы – особенно при наличии сообщника, который бы сдерживал Натали. И если очевидных мотивов для подобного зверства не было у людей со стороны, то же самое можно было сказать и о самой Натали.