25-го Января 1964-го года, французские газеты (Газета «Монд», №№ от 25 и 26/27 янв. 1964 г.) сообщили, что заключен договор между Израилем и Сов. Союзом, согласно которому Израиль купил у Сов. Союза имущество Палестинского Императорского Общества за 4,5 мил. долларов. Тель-Авивская газета «Маарив» объяснила, что Сов. Власти нужна крепкая валюта для расчета с САСШ за зерно. На другой день в газ. «Монд» появилась заметка собственного корреспондента газеты в Израиле, подтверждающая сообщение телеграфных агентств. Для инославных западных наблюдателей подобная сделка явилась фактом достойным похвалы, ибо она разряжает атмосферу и позволит Израилю и Сов. Союзу наладить нормальные торговые отношения.
Русский православный читатель отметит, что Святые Места, странноприимные дома и земли, купленные или построенные на гроши русского православного народа (деньги Императорского Палестинского Общества шли от ежегодных сборов в Вербное Воскресение во всех храмах Российской Империи), перешли в руки не христиан. Что Сов. Власть распродает ценности России это никого не удивит. Но прискорбно то, что еврейский народ, столь пострадавший от «экспроприации» и незаконных отчуждений, пошел на покупку заведомо краденного.
Мы видели, что в 1945-м году Патриарх Алексей объехал Ближ. Восток. 31-го Мая он прибыл в Иерусалим, где его торжественно приняли. В приветственных речах о политике не говорилось. В течение 5-ти дней Патриарх Алексей посещал Святые Места и принимал визиты (Верховного комиссара, греческого принца Павла и принцессы Ирины, консулов и др.)
Отметим, что Патриарх Алексей побывал в Елеонском и Гефсиманском храмах, принадлежащих Русской Зарубежной Церкви. Оба храма находятся при двух женских монастырях. Значение этих монастырей, как мерило мировой совести, наглядно выявилось в том, как приняли сестры высокого посетителя:
«Советский Патриарх побывал в Елеонском и Гефсиманском храмах… в обоих случаях неожиданно, в сопровождении своей и греческой свиты… В обоих храмах он заходил в алтарь… На Елеоне сестры вели себя спокойно и выдержанно. Никто не подошел к нему. В Гефсимании игумен Серафим стоял посредине храма, когда они вошли. Пели «Воскресение Христово видевше…»
Греки сказали о. Серафиму, чтобы он и сестры взяли благословение у Патриарха. О. Серафим поднял руку с повелительным жестом и сказал «Знаю»… Никто не только не подошел к Патриарху, но даже никто не повернул головы, чтобы посмотреть на пришедших, так что большинство сестер его так и не видали» (Из доклада Архиерейскому Синоду Рус. Зарубежной Церкви начальника Миссии архимандрита — ныне епископа Лос Анжелосского, Антония).
В 1946-м году Иерусалим посетила делегация, возглавляемая Митрополитом Григорием. Делегация провела в Палестине неделю (с 21-го по 28-ое ноября). Согласно сообщению Журнала Московской Патриархии (№ 12/1946 г.) «в беседе с Блаженнейшим Патриархом Тимофеем были обсуждены общие церковные вопросы, как и вопросы, касающиеся окормления нашей русской колонии в Иерусалиме и по всем ним установлена полная договоренность».
На юбилейные торжества 1948-го г. Иерусалимский Патриарх в Москву не поехал. («К несчастью и к великому Нашему огорчению непреодолимые препятствия мешают Нам принять Ваше приглашение и участвовать в Московском Совещании Представителей Автокефальных Православных Церквей.» Это письмо начиналось с указания на то, что «мы не могли до настоящего времени ответить Вам потому, что перевод Вашего послания на греческий язык очень замедлился и лишь недавно сделан» — ЖМП № 8/1948 г.).
На конгрессах «Всемирного комитета сторонников мира» 1949-го, 50-го, 51-го и прочих годов Иерусалимский Патриарх не участвовал, тогда как подписи Патриархов Антиохийского и Александрийского встречаются под тем или иным воззванием, призывающим Западный мир к разоружению и прекращению атомных опытов.
Из этого видно, что покойный Блаженнейший Патриарх Тимофей не проявлял особого стремления к тесной дружбе с Московской Патриархией. Но, признав ее правомочной, законной и свободной представительницей Русской Православной Церкви, Мать всех Церквей Иерусалимская Патриархия принуждена была пойти на некоторое осуждение Русской Зарубежной Церкви.
26-го Сентября 1952-го года Патриарх Алексей обратился к «Его Блаженству, Блаженнейшему Тимофею, Патриарху Святого града Иерусалима и всея Палестины» с посланием, в котором он указывал на «прискорбное наличие за пределами нашей Родины епископов и клириков, именующих себя Русской Православной Церковью заграницей, но не имеющих канонической связи с Нами».
Послание излагало историю взаимоотношений Московской Патриархии с Русской Церковью Заграницей и указывало на то, что «к скорби Нашего сердца» ряд владений Русской Духовной Миссии «доселе пребывают в руках закоснелых отщепенцев». Все это сообщалось «к сведению» Иерусалимского Патриарха с явным расчетом на то, что Блаженнейший Тимофей запретит Русской Зарубежной Церкви священнодействовать в пределах его Патриархата, что позволит Московской Патриархии завладеть имуществом на территории Иордании.
Поскольку Иерусалимский Патриарх признавал своего Московского собрата, он не мог игнорировать все, что ему было «для сведения» сообщено. В ответном письме, посланном обратной почтой и без предварительного сношения с Рус. Зар. Церковью, хотя бы для ознакомления с Ее ответом, Иерусалимский Патриарх сообщал, что он будет воздерживаться от литургического общения с клириками и епископами Рус. Заруб. Церкви. В это самое время в Св. Землю прибыл епископ Серафим (Иванов), ныне архиепископ Чикагский, Рус. Заруб. Церкви. Сразу по приезде Преосвященный Серафим явился к Патриарху, передал ему приветствие от Митрополита Анастасия, некогда участвовавшего в его хиротонии и, согласно древнему обычаю всей Православной Церкви, испросил благословение на посещение Св. Мест. Патриарх дал просимое благословение, но добавил, что, не возражая против служения в храмах Миссии, просит воздерживаться от служб у Гроба Господня из-за протеста Московской Патриархии, с которой он связан официальным признанием. Сделав таким образом уступку Московским требованиям. Патриарх Тимофей продолжал поддерживать сношения с Миссией.
Когда Св. Места посетил Преосвященный Леонтий (Барташевич, Епископ Женевский), Патриарх подарил ему панагию тончайшей работы, сказав, что дарит именно панагию, полагая, что она будет ему более по душе, чем орден (лично знавшие Преосвященного Леонтия согласятся в правильности Патриаршего предположения). Таким образом, установился модус вивенди, согласно которому Преосвященные Архиереи и иереи Русской Зарубежной Церкви тайно действовали в храмах миссии, но воздерживались от служений в храмах юрисдискции Патриархата.
После кончины Блаженнейшаго Тимофея, был выбран ныне здравствующий Венедикт. Тогда распространился слух о том, что модус вивенди изменен не будет. Были даже надежды на то, что отношения к Русской Зарубежной Церкви станут лучше. Действительность оказалась иной. Когда в начале 1961-го года в Иерусалим прибыл из САСШ молодой иеромонах, назначенный в помощники начальнику Миссии, Патриарх Венедикт не благословил иеромонаху вообще служить, даже в русских храмах, если он будет возносить имя Митрополита Анастасия.
Затем последовали частные увещевания отдельных священнослужителей Миссии отказаться от поминовения Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви Митрополита Анастасия. Наконец, 12-го Августа 1961-го года помощник Патриарха, Севастийский Архиепископ Афинагор, официально потребовал прекращение поминания Митрополита Анастасия, т. е. выхода Миссии из состава Русской Зарубежной Церкви и вхождение ее в состав Иерусалимской Церкви. За этой переменой юрисдикции естественно последовала бы передача Миссии Иерусалимским Патриархом — Патриарху Московскому, т. е. Правительству СССР.