Рой протянул руку и придвинул ее ближе к себе. Бланш стояла не шевелясь, когда он ослабил пояс ее великолепного жакета. Она прекрасно понимала, что ее судорожно поднимающаяся и опускающаяся грудь достаточно ясно говорила о ее желаниях, но теперь это уже не имело значения. Она затаила дыхание, когда его пальцы скользнули под тонкий шелк бюстгальтера, двигаясь по теплой коже...
А-ах! Удовольствие, восходящее по спирали, усиливалось выражением его глаз, настойчивым поглаживанием кончиками пальцев самых чувствительных областей ее тела. И когда он заговорил, она ощутила жар его губ на своей щеке:
– Это действительно именно то, что ты хочешь сказать, Бланш?
– Что я ревновала?
Ее голова вызывающе и призывно откинулась назад. Несомненно, она вела себя безумно, она знала это и на долю секунды заколебалась. Но потом... Она хотела этого мужчину больше, чем когда-нибудь прежде; больше, чем кого бы то ни было в своей жизни. И сейчас она знала: что бы ни произошло, она будет сражаться до конца, чтобы удержать его.
– Да, Рой, именно это я хочу сказать. Что я дико, страшно ревновала, когда думала, что ты можешь иметь близкие отношения с Диной.
Он прижал ее к себе так сильно, что она ощутила его тело; так сильно, что его вздох мог быть ее собственным; так сильно, что она почувствовала, как его напряжение улетучивается вместе с ее собственным. Что-то коснулось ее волос, легкое и теплое, как нежнейший из поцелуев. Она подняла лицо, чтобы взглянуть на него, забыв о слезах, увлажнивших ее щеки. А когда она заговорила, ее голос дрожал от счастья.
– Но я хочу сказать не только это. Мне надо сказать... о, так много всего! Я собиралась это сделать еще на церемонии. Видишь ли, я поняла... Я была так горда... Может быть, я не имела права, но все-таки я была горда...– Она прикусила губу. Слезы притаились все еще где-то очень близко.– Но потом я услышала, что сказала Дина. И... завелась и испортила все. Разбила чашу...
Забудь же наконец об этой чаше! Она совсем меня не волнует. Единственное, что я хочу от тебя услышать...– Рой взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему, пристально глядя в глаза.– Скажи мне, что ты чувствуешь к Томасу. Сейчас. В данный момент. Если бы ты была свободна, а он бы хотел жениться на тебе, что бы ты ему ответила?
– К Томасу? – Ее улыбка стала печальной.– Я ничего особенного к нему не испытываю. Я бы не приняла его предложение просто из гордости, даже если бы до сих пор любила его...
– Даже если?.. Это означает...
– Рой! – Сейчас уже невозможно было стереть улыбку с ее лица; вся неопределенность, все ее страхи, неожиданно унеслись прочь, она испытывала только безграничную нежность к нему. – Недавно я поняла, что никогда не любила Томаса. Я и себе не могу объяснить, что это было – может быть, игра в любовь. Однажды ты мне сказал, что если бы я любила его, любила по-настоящему, то вместо того, чтобы цепляться за свое целомудрие, отдала бы его с легкостью. Без проблем.
Пристально глядя ему в глаза широко открытыми, сияющими янтарными глазами, она не догадывалась о теплом румянце, заливавшем ее лицо. Бланш подняла обе руки, положила их ему на щеки и наконец произнесла то, чего, казалось, никогда не решится сказать:
– Да, тогда я цеплялась за свое целомудрие. Зато когда пришло время, я едва могла дождаться, чтобы распроститься с ним.
Его рот прикоснулся к ее губам. Все сомнения и муки ревности остались далеко позади. Бланш сейчас не ощущала ничего, кроме самозабвенного счастья и желания, чтобы этот миг длился вечно. Но вот их губы разъединились, и она ощутила такой всплеск эмоций, что издала слабый стон, прижавшись щекой к его груди.
– Ох, Бланш, какие же мы глупцы: потерять так много драгоценного времени, играя в какие-то идиотские игры!
– Но подумай только: сколько счастливых лет у нас с тобой впереди! А знаешь, Рой,– янтарные глаза ее лукаво сверкнули,– ты до сих пор так и не сказал, почему женился на мне.
– А ты не догадываешься?
– Я знаю только то, что ты говорил мне тогда...
– Ну, моя дорогая,– нежные руки гладили ее волосы,– это было не совсем правдой.
– Не совсем?– Она слегка нахмурила брови.– Но тогда я не понимаю...
– Неужели ты и в самом деле не догадывалась? Мне казалось, что я так часто выдавал себя... Ну, хорошо, знай: правда заключается в том, что я схожу по тебе с ума почти с самой первой нашей встречи.
– Да?– В расширившихся глазах Бланш застыли изумление и восторг.– Но в таком случае... почему же ты не делал никаких попыток?
– Ну, если помнишь, я их как раз и делал. Я предложил тебе пойти со мной на премьеру моего фильма: думал произвести на тебя впечатление, но вместо этого ты весьма бесцеремонно поставила меня на место.