«Долой клеймо! Свободу ведьмам!»
«Советская ведьма не враг народу, но служит ему!»
«Покупайте зелья в Госснабведьмторге».
– Я прислушалась, хотя… время было все одно смутное, – она провела ладонью по неровной поверхности бумаги. – Пришлось… выживать. И не только мне. Все это красиво на словах, но словами людей не переломишь. Сколько всего я выслушала…
Рисованная ведьма счастливо улыбалась, протягивая руку с зажатой в ней колбой, от которой исходил свет. Выглядело, говоря по правде, пугающе. Но куда менее пугающе, чем черная фигура мага, протянувшего руки к полю, и даже яркая ядовитая зелень пробивающихся ростков – на пшеницу они походили менее всего – не умаляла общего пугающего впечатления.
– В городе я и поняла, что слабосилок. Я-то думала, что развернусь, а вышло… пришлось подрабатывать и не всегда законно. Одного раза и попалась. И… – она тихонько вздохнула, коснулась белой шеи, на которой вдруг проступило едва заметное пятнышко. Ожог? Тот, который ни одно зелье не сведет. – И остаться бы мне вовсе без головы, но снова повезло… заступился за меня один человек, со связями, а взамен попросил, чтобы один ритуал провела.
– Запретный?
«Одаренный! Силой и знанием крепи обороноспособность страны! Враг не дремлет!»
– Само собой. Если бы не запретный, он нашел бы кого более умелого.
Глава 2
– И чего он хотел?
Вопрос пустой, но ей нужно, чтобы кто-то его задал. Когда спрашивают, говорить легче.
– Помощи… его ребенок был болен. Настолько, что и дивы отступились, сказав, что тело уже мертво, что держать в нем душу и дальше – преступление. Тот человек не был плохим. Одиноким. Запутавшимся. Но не плохим. Должно быть, потому я и согласилась, что… я была молодой и не знала, насколько опасной может быть жалость. А мне стало жаль и его, потерявшего в этом новом мире все, и себя. Может, я даже слегка влюбилась. Может, меня влюбили, посчитав, что будет лучше, если обряд исполнит женщина, которая не просто обязана чем-то… сейчас, оглядываясь, мне сложно сказать, что и вправду было первично.
– Сколько было ребенку?
– Не знаю. Я… не думаю, что он ребенок, в том смысле, что маленький, – она потерла раскрытой ладонью лоб. – Тот мужчина… тогда он мне казался старым. Не настолько, чтобы не влюбиться, но… сейчас я понимаю, что ему было за тридцать. Да и маг. Вы медленней живете. Так что он вполне мог иметь взрослого сына. Или дочь.
– То есть, вы ребенка не видели?
– Нет. В этом не было нужды. Он принес кровь и волосы.
– Светлые? Темные?
– Русые. Но… нет, не темные. Да, пожалуй, русые. Мне не позволено было прикоснуться. Он сказал, что я должна лишь провести обряд. Он сам расчертил поляну. Думаю, он был одаренным и весьма неслабым, но у вас сила иная, она не способна обратиться к той, к мертвой стороне. А наша… на беду с жизнью связана. Мне только и надо было, что прочесть заклятье.
«Проверяйте ваших детей! Одаренный ребенок – счастье в семье!»
И улыбающаяся мать поднимает к небу младенца, от которого вновь же исходит свет. А сама она чем-то похожа на ведьму из соседнего плаката.
– И вы согласились?
И вновь же, очевидно, что согласилась она, иначе не отвела бы взгляда. Но Святославу необходимо подтверждение, и Савожицкая подтверждает.
– Да, – она сказала это, найдя в себе силы посмотреть в глаза. А ведь могла бы не признаваться. Срока давности за подобное нет, как и оправданий. Слишком серьезно все, слишком… опасно.
– Жертвы?
– Он сам… я же говорю, я была проводником и только.
– И кто…
– Он, – ведьма криво усмехнулась. – Он был хорошим человеком. Наверное. И не смог иначе. Я… начала ритуал. Он стоял. Смотрел. Слушал. Он был в центре… я… честно, в тот момент мне в голову не пришло, что это странно, начинать ритуал без жертвы. Я только и думала, что не хочу никого убивать. Он сказал, что и не придется, что у него есть камни… драконьи камни и драконья кровь. Этого хватит, чтобы получилось. Я и поверила. Я… все-таки о мертвом ведьмовстве я только там и услышала. Это уже потом стала разбираться со всем… тогда же…
Она провела ладонями по лицу, стирая прежнее слегка надменное выражение. И Святослав увидел перед собой просто уставшую женщину с некрасивым лицом.
– С самого начала все пошло не так. Сила… обычно она отзывается легко, идет, подчиняется, и надо лишь направить ее. А тут было ощущение, что мне приходится тянуть нечто невероятно тяжелое, да еще и темное, дурное. И хотелось бросить, но он сказал, что если я брошу, то мне не жить. И я поверила. Ритуал, коли начался, должен быть завершен. И я сосредоточилась, чтобы не выпустить это. И не впустить в себя. Тогда-то я и начала понимать, что запреты порой нужны.