Сложнее было с физическими теориями. Физика не была коньком Давыдова «в прежней жизни». Но физические аспекты теорий Николай оставил на потом. Нужно знать, для чего ты производишь расчеты, но и разделение труда тоже полезно. В конце концов, физика – дело физиков.
Ближе к вечеру Давыдов вспомнил о том, что ему обещали дать возможность позвонить родителям. Профессор Савченко, когда он обратился к нему с просьбой об организации сеанса связи, отправил его к Изюмской, а та пригласила к себе. Ее лаборатория располагалась неподалеку именно от того зала, куда Давыдова переместили из родного мира.
– Твой разговор с родителями обойдется нам рублей в двести. Не ахти какие деньги, но разговор там, разговор тут… Лучше мы еще одну техничку наймем. Старайся экономить, – предупредила Давыдова Галина.
– Угу, – хмыкнул Николай.
Сумма, требовавшаяся для оплаты разговора, его не слишком впечатлила. Двести рублей, триста… Разве это деньги? Вместо того чтобы размышлять о предстоящих расходах, которые все равно лягут на институт, Давыдов с интересом разглядывал огромный аппарат, за которым сидела технолог. Были в нем и дисплеи, и микрофоны, и множество ручек настройки.
– Я сейчас выйду на телефонную линию вашего города и пошлю вызов на нужный номер. Телефон какой? Давыдов назвал номер и уточнил:
– А они не отследят, откуда звонят?
У родителей на телефоне не было определителя номера. Николаю просто стало интересно – как же Галина оформит вызов?
– Для них он будет выглядеть как звонок непосредственно со станции.
Девушка принялась крутить ручки на аппарате. Продолжалось это минут десять. Потом она объявила:
– Время пошло!
Одновременно с этим в трубке, которую держал Давыдов, раздались длинные гудки.
– Постарайся уложиться в минуту, – бросила напоследок Галина.
И тут трубку сняла мама.
– Это я, Николай, – сообщил Давыдов. – Я уже в Штатах, мама. Время дорого стоит, валюты мало…
– Как ты там очутился? – перебила Николая мать. – Почему не предупредил?
– Вызвали в областной департамент образования, там предложили лететь чартерным рейсом. Тот, кого собирались послать сначала, отказался в последний момент. Заболел. И послали меня.
– Сколько ты там будешь? Как можно тебе позвонить? – деловито спросила мама.
– Программа – на полгода. Если не продлят. Звонить буду сам. Картошку вы выключили?
– Выключили! Так перепугались все! Картошка разваренная на плите докипает, а тебя нигде нет…
– А о Машке позаботились? – забеспокоился Николай.
– Мы ее к себе взяли. Сидит в углу, морковку грызет.
Морская свинка, в отличие от картошки, могла, конечно, подождать пару дней. Но потом ее обязательно нужно кормить и поить… Не ездить же из-за этого на другой конец города? Проще уж взять животное к себе.
– Глупо, как я обо всем забыл. Очень неожиданно все получилось. Едва успел самое нужное взять… А Машку через границу не пустили бы. На нее санитарный паспорт нужен. Да и перевозка дорого стоит.
– Обойдешься без своей свиньи. И все-таки я боюсь, Коля… Через океан лететь…
– Уже перелетели. А обратно, может, и пароходом. Не надо пугаться. Все будет отлично. Позвоню еще через пару недель или через месяц. Счастливо. Целую.
Давыдов кивнул Галине, связь прервалась.
– В минуту уложился, – констатировал а девушка. – Молодец! В качестве премии через недельку сможешь еще раз позвонить.
– Я бы лучше им письмо написал, – заметил Давыдов.
– У нас тарифы другие. Письмо обойдется гораздо дороже. Это ведь перемещение материального объекта.
– Ладно, посмотрим, – махнул рукой Давыдов. – Спасибо тебе.
– Рада помочь, – улыбнулась девушка. Давыдов уже собрался уходить, но на пороге обернулся и задал вопрос:
– Ты извини, конечно… Я тут много нового о себе узнал. Не о себе, конечно. О прежнем Давыдове. Глупо спрашивать, но у нас с тобой ничего не было? Ты на меня зла не держишь?
Галина звонко рассмеялась:
– Что было, то прошло, Николай. Какая теперь разница? Могу только сказать, что ты гораздо приятнее нашего Давыдова. Наверное, жизнь в стесненных обстоятельствах благотворно влияет на личность. Может быть, с тобой нынешним я и не против бьша бы закрутить роман… да поздно. И у меня обстоятельства изменились, да и ты встретил свою Дашу…
– Откуда ты знаешь? – Давыдов удивился.
– Наш институт – как большая семья, – немного раздраженно бросила Галина. – Со своими информаторами, с полицией нравов на добровольных началах… Скоро увидишь. Ну да и пусть их – не забывай, заходи!
Когда Давыдов собрался ехать домой, было уже часов девять. За окнами кабинета опустились сумерки. Несмотря на усталость, Николай был в приподнятом настроении. Стоя в вестибюле ИТЭФа, с мобильного телефона он позвонил Толику. Вообще-то он был не против пройтись до дома пешком – расстояние едва ли составляло больше километра, но разыскивать дом в сумерках не хотелось.
Водитель, коротавший время в подсобке рядом с комнатой охранников, быстро вышел на стоянку перед институтом, завел машину, и они помчались по проспекту Стачки. Оказавшись в нужном квартале, Давыдов быстро сориентировался и попросил:
– Высадите меня здесь.
– Не положено, – притормаживая у обочины, возразил Толик. – Обязан проводить…
– Все равно ведь я в магазин пойду, – объяснил Давыдов. – Мне долг отдать нужно, да и купить кое-чего. Что вы, до ночи со мной ходить будете?
– Положено так, – пробормотал Толик. – А если что купить нужно – дали бы мне задание. Целый день даром простоял. Ну да что уж с вами поделать – выходите…
Давыдов махнул на прощание шоферу и побрел мимо зарослей кустарника к маленькому магазинчику, где покупал медовуху и сбитень. Бутылки с этими напитками позвякивали у него в пакете. Напрочь забыл о них! Прямо скажем, что-нибудь можно было выпить и на работе. Да не догадался взять пакет из машины.
На улице похолодало. Николай застегнул пиджак, оставив незастегнутой нижнюю пуговицу. Все-таки он приехал не из глухой деревни, знал, как нужно носить одежду согласно правилам этикета. Пиджак сидел хорошо, и трубка мобильника заметно оттопыривала карман. Николай повесил телефон на пояс, но и тут он здорово мешал. Тогда математик бросил телефон в пакет, рядом с бутылками.
В магазине Давыдов напомнил продавщице, что задолжал ей, и купил колбасы, сыра, кетчуп и булочек. Подумав, взял несколько банок консервов, рыбных и овощных. Свежими овощами магазин, к сожалению, не торговал. Массовая закупка обошлась Николаю в каких-то десять рублей. Теперь ему наконец стал понятен масштаб цен. Напитки стоили дорого – скорее всего, из-за акцизов. Продукты же были гораздо дешевле.
Теперь уже с двумя пакетами Давыдов медленно пошел к подъезду. Дом отбрасывал длинную тень – в небе стояла полная луна. Судя по тени, на крыше здания кто-то шевелился. Или, может быть, качалась телевизионная антенна? Давыдов даже поднял голову, чтобы посмотреть. Хотя какое ему, собственно, дело?
Гул машин на проспекте становился все тише, звуки внутри квартала, во дворах – отчетливее.
– Это же он! Пришел пешком, а не приехал! Стреляй!
Давыдов даже на мгновение не предположил, что речь идет о нем. Позже, обдумывая донесшиеся с крыши реплики, Николай пришел к выводу, что не сообразить, кого именно поджидали в засаде неведомые злоумышленники, мог только весьма туповатый человек. Но в сам момент происшествия он лишь подумал, что не очень-то хорошо будет находиться на линии огня. И ускорил шаг.
Грохот автоматной очереди – и краем глаза Давыдов заметил, как упал лицом в землю пожилой мужчина, выгуливавший свою собаку. Собака с громким визгом устремилась в кусты, а стоявшие неподалеку от подъезда две девочки поспешно опустились на колени и пригнулись. Падать на землю им, видимо, помешало не совсем полное осознание опасности и боязнь запачкать яркие курточки.
Люди действовали так слаженно, что, казалось, они проходили выучку, как вести себя в случае обстрела. (Позже выяснилось, что именно так оно и есть и в школах, и на предприятиях учили грамотно действовать при атаках террористов.) Но Николай не проходил подобных курсов. Его не учили при звуках пальбы падать на землю ничком. Более того, как математик, он прекрасно понимал, что для стрелка на крыше в стоячем положении представляет гораздо менее удачную мишень, чем в лежачем. И бросился к подъезду, даже не пригибаясь. Напротив, стараясь держаться по возможности ровно.