Щелкнул инжектор, Эдвард шевельнулся и затих. Пол планетолета опять пришел в движение, динамик зашипел в ухо разъяренной кошкой, взвыл и затрещал. Джой, державшийся за подлокотник, чуть не разжал пальцы от неожиданности. Это травмированный бортовой компьютер наконец предоставил ему канал экстренной связи с несущим кораблем.
– «Моника»… – шепотом позвал Джой, стоя на коленях, – помогите мне…
Шуршащий в динамиках белый шум лучше любого индикатора демонстрировал отсутствие связи как таковой.
«Капитан… Рэд, мы же падаем!» – отчаянно крикнул стажер, обняв спинку своего кресла. Вслух или про себя – уже не имело значения.
Как ни странно – это помогло. Ив перестал метаться и застегнул на шее замки гермошлема. Он с трудом перебрался на место Эдварда. «Ох ты! Я ниже нулевого уровня. Двадцать метров… Черт!» Какая-то сила тащила его вниз, в каменный колодец. Скалы, мерзко взвизгивая, скрежетали по обшивке звездолета, оставшегося без защитного поля. Джой запустил маршевые двигатели по аварийной цепи.
Собственно, он должен был сделать это сразу же. Его этому учили. Сначала – спасать корабль, затем – разбираться с теми, кто еще жив на его борту. Его четыре года учили этому на теоретических занятиях, неустанно моделировали нештатные ситуации на тренажерах и ставили высшие баллы, когда он лихо боролся за герметичность и ходовую часть своего псевдозвездолета, не дрогнув и не оборачиваясь на однокурсников, изображавших агонию.
Планетолет замер и неуверенно пошел вверх. Выла сирена утечки кислорода, и что-то жалобно скреблось по металлической шкуре корабля, просясь на борт. Подача изображения накрылась сразу же. Стажер мог ориентироваться только по радарам. Они обозначили вертикальный разлом и нечто, постоянно трансформирующееся на его дне. Там, где кроме магмы, ничего не могло шевелиться. Идентификатор объектов настойчиво предлагал дополнить локационную картину видеорядом для верификации объекта.
– Семь метров до поверхности… шесть… пять… четыре…
– Вверх, – шептал Джой. До трансформации на дне трещины ему не было никакого дела. Ив не хотел работать в пространстве. Он жалел, что выбрал профессию пилота космофлота, к которой, как выяснилось, оказался полностью непригоден. Он почти сломался, намертво вцепившись в рифленый изгиб штурвала. Он хотел наверх.
– Ноль.
Планетолет бросило вбок. Стажер мысленно поблагодарил своих наставников за то, что они вбили ему в голову привычку всегда пристегиваться в кресле пилота. Сколов край скалы и помяв борт, корабль понесся над равниной. И только тогда Джой сообразил, что это буксировка и он спасен. Про Эдварда он забыл.
«Атмосферная стыковка есть наиболее сложная операция по соединению двух и более звездолетов…» – бестолково крутилась в памяти фраза из учебника. Над люком загорелся зеленый треугольник, Джой по инструкции выключил двигатели, и корабли тотчас сели на поверхность Файра, неуклюже накренившись.
Ив, словно впервые, увидел развороченный пульт, с которого стекала кремовая пена, скапливаясь на полу коричневатыми испаряющимися лужицами. Сам он тоже был весь мокрый, обессиленный, оглушенный. И единственным звуком в наступившей тишине был звук отъехавшего в сторону люка. Капитан выпрыгнул из шлюза, но Ив даже не попытался подняться ему навстречу.
– Джой, – очень медленно проговорил Гардон, – пожалуйста, поставь оружие на предохранитель.
Джой вздрогнул и сообразил, что у него на шее все еще болтается бластер Гетта. Он торопливо выполнил приказ, вскочил и забросил лучемет за спину.
– Сэр! Вард сейчас без сознания… Я не знаю, что произошло. Но я…
Рэд убрал руку от кобуры на бедре и жестом остановил Джоя, уже приготовившегося начать длинный и путанный рассказ.
– Давай перетащим его в катер. Там есть медицинский бокс-автомат. Закончим с Эдвардом – представишь рапорт в развернутом виде, – сказал капитан. – Бери за ноги.
У Джоя возникло ощущение, что он вывозился, играя в песочнице. И взрослые теперь справедливо требуют объяснений: каким образом за полчаса их милый, благовоспитанный и сообразительный мальчик превратился в страшилище, умудрился испачкать штаны и сломать все новые игрушки. Ив, при всем желании, не смог бы сейчас связно рассказать о случившемся даже родной матери. Несколько минут они молчали. Рэд уселся в кресло первого пилота катера и никаких наводящих вопросов задавать не собирался. Он даже забрало гермошлема не открыл. Джой вздохнул.
– Сэр, мы шли над долиной. Я на какое-то время потерял сознание… увидел, что Гетт мечется по кабине с бластером наперевес и мне… – стажер запнулся, – пришлось его ударить, чтобы он не разнес пульт… Нас потащило в пропасть. Я хотел выбраться на маневровых, затем вроде бы услышал приказ запустить маршевые. Получилось только по аварийной цепи. И потом я не сразу сообразил, что включен энергетический захват.
– Поработал сегодня первым пилотом? Что ж… боевое крещение.
Джою показалось, что Рэджинальд говорит с издевкой. И неуместная ирония вызвала в нем горячую волну обиды. Джой вдруг разозлился на весь свет: на себя, на Гардона, на проклятое нечто на дне пропасти, из-за которого он выглядел сейчас полным идиотом. Хорошо, если Рэд поверил, что Гетт свихнулся первым. Бластер в итоге оказался в руках стажера! Иву хотелось кричать о том, что здесь, всего в нескольких километрах, притаился неведомый враг, а Гардон, рассевшийся в кресле первого пилота, даже не пытается что-либо предпринять!
– Возвращаемся, Джой, – сказал Рэд. – Ты как? Готов?
– Д-да, господин капитан.
– Ну и хорошо. Пристегнись. «Моника», это Гардон. Мы идем в стыковке. К шлюзу Блохина с носилками. Заложите в систему орбитального оповещения запрет на вход в район западных полукольцевых гор.
Капитанский катер приподнялся над поверхностью планеты, все выше задирая нос пристыкованного планетолета, наконец оторвал от поверхности пострадавшую машину и боком потащил над холмистой равниной, дымящейся испарениями вулканических газов.
На десяти тысячах метров у Гардона заломило в висках с такой силой, что к горлу подкатила тошнота.
– Сэр, вы ничего не чувствуете?
Рэд молча расстегнул кобуру на бедре. Сквозь опущенное забрало гермошлема он не мог видеть, как расширились зрачки его юного напарника.
– Джой, – через силу сказал капитан, протягивая оружие рукоятью вперед, – возьми-ка пока себе. «Моника»! Слышите меня? Кейт?
Ив тихо охнул. Рэд поднял голову. Над ним красовался огненный шар. Даже не шар, а какая-то безобразная кочковатая голова, вся в оранжевых сполохах. Посредине имелась неправильной формы щель. Вместо шеи торчал внушительный букет щупалец, различных по длине и диаметру, тоже ослепительно полыхающих. Вдобавок шар имел очень напоминавший нимб ободок серого цвета, пронизанный красным и розовым свечением, слепившим глаза.
– Господи… – выдохнул Рэд, глядя, как это что-то или кто-то заполняет собой весь экран. Ив закрыл глаза и отвернулся.
Первым очнулся Гардон.
– Джой, черт возьми! – заорал он, стряхивая с себя ощущение липкой скованности. – Разворот с учетом сцепки! Наведение на цель. Не спать!
Окрик капитана вернул стажера к действительности. Он схватился за штурвал, Гардон за систему наведения. И началось… Тварь, оказавшаяся потрясающе маневренной, металась перед ними, не выпуская из атмосферы. Плазменные носовые пушки капитанского катера причиняли ей массу неудобств – и только. После очередного попадания щупальца вздрагивали и снова тянулись к кораблям. Рэд проклинал себя за то, что не заменил стандартное вооружение своих малых бортовых звездолетов на аннигиляционное и ругался как сапожник.
– А еще говорят, что в космосе нет чудес! Только физико-химические реакции и биологические объекты. Вас так учили, Джой?
– Примерно…
– Не вались на прицел!.. И что это, по-твоему, реакция или объект?