На предков же господина Такахиро, которыми его замордовали в детстве, они были похожи своей закрытостью, самоуглубленностью и декларируемым отсутствием любопытства. Когда их впрямую спрашивали, зачем тогда они прибыли, если земная жизнь, земные технологии и земные ресурсы их не интересуют, они отвечали: «Мы хотим понять, что вам дать». Но представитель комиссии ООН по контактам господин Кэндзё Такахиро в их альтруизм не верил ни на грош.
Центавряне ни разу не спускались с околоземной орбиты и никогда не ступали на земную почву, в то же время они никогда не отказывали людям в посещении собственного корабля. Это было тем более странно, что, особенно по первости, народ валил к ним валом — от официальных эмиссаров государств и конфессий до частных любопытствующих экскурсантов.
Пришельцы принимали всех. Но обмениваться ничем не желали. Это касалось и информации. Они знакомились только с художественными произведениями людей, включая литературные, и людям также предлагали только подобную продукцию. Надо сказать, их фильмы, странные фантасмагоричные и непредсказуемые, имели на Земле ошеломительный успех.
Но вот настал день, когда они заявили, что поняли, наконец, что хотят и готовы принести человечеству в дар.
Господин Кэндзё Такахиро внимательно выслушал центаврянского советника Ги, немного помолчал, а потом уточнил:
— Забудут абсолютно всё?
— Естественно, — ответил Ги без малейшего акцента, поочередно моргнул глазами, сперва основным, потом вспомогательным, и представителю по контактам как всегда показалось, что тот неумело подмигнул. — Иначе будет нарушена причинно-следственная связь. Это приведет к искривлению пространственно-временного континуума, и вселенная помрет. — Только такие характерные стилистические нелепости и выдавали, что он говорит не на родном языке.
— Вам не кажется, советник, что больше всего это похоже на онанизм? — спросил Такахиро. Он всегда разговаривал с центаврянами напористо и грубо, хотя давно уже убедился в том, что им на это наплевать. Но ему самому это доставляло удовольствие, да и повышало его рейтинг у телезрителей.
— А вам кажется? — Ги закрыл основной глаз и смерил собеседника дополнительным, что выдавало его пренебрежительное несогласие. — Почему?
— То же заведомое отсутствия результата, — пояснил господин Такахиро.
— Материального результата, — уточнил советник. — А моральное удовлетворение — на физиономию. А с ним и удовольствие.
— Вот-вот, я и говорю: чистой воды онанизм.
— Ну, если в этом смысле, то — да, похоже, — легко согласился центаврянин.
— Зачем тогда это надо?
— А зачем вы занимаетесь онанизмом?
— Кто это «вы»? — осведомился Такахиро.
— Вы все, — Ги открыл основной глаз. — Человечки.
Представитель поперхнулся, прокашлялся и сказал, тоном ниже:
— Хм. Резонно. Есть, во всяком случае, над чем подумать.
— Есть, — подтвердил центаврянин. — Особенно советую подумать о соотношении между понятиями «онанизм» и «искусство».
— И это все, чем вы хотите осчастливить человечество? — спросил Такахиро, пропустив дидактический пассаж мимо ушей.
— Мы не ставим перед собой такой задачи.
— Но люди ждут от вас многого.
— А мы от людей — ничего.
— Однако люди-то ждут! — настаивал представитель.
— Зря, — отозвался Ги. — Мы ничегошеньки не обещали.
— Кроме вас, мы больше не знаем братьев по разуму!
— А мы знаем, — Ги подмигнул.
— Нам же есть чем обменяться! — при всей неприязни, как представитель человечества, Такахиро все-таки действительно завидовал техническим достижениям центаврян.
— Спасибо, не надо, — сказал Ги. — Вам тоже не надо, но вы пока еще не опознали этого. Давайте прекратим тупоумную дискуссию. На решение, берете — не берете, у вас один день. Завтра мы в любом случае покинем Солнечную систему и не вернемся сюда больше никогда-никогда.
Это радовало. Что же касается подарка… Господин представитель предпочел бы его не принимать, но он знал заранее, что его позиция обречена. Дареному слону в хобот не смотрят. Кто же в истории человечества со времен троянцев отказывался от бесплатного сыра? Если бы он мог, он бы скрыл от общественности предложение центаврян. Но, к сожалению, с первых же контактов на корабле те настояли на их обязательной открытой телевизионной трансляции.
Все-таки службы безопасности получают свои деньги не зря: довольно долго дримбабл проверялся на предмет его вредности-полезности для человеческого организма, горючести, взрывоопасности, возможности быть управляемым извне и прочее, и прочее. Потом, когда было окончательно доказано, что для здоровья он не вреден, физически безопасен, неуправляем, легко и экологично утилизуется, советом ООН была принята резолюция о государственной монополии на него, и земные правительства принялись делать большой бизнес.