Иногда дрим длился так долго, что обеспокоенный оператор прерывал тесный контакт клиента с баблом, и тот просыпался. Как правило, тогда оказывалось, что дриммер задался идеей отследить какой-то чересчур продолжительный процесс. Время от времени в обществе волнами пробегали эпидемии суицида в дрим-камерах. Это особо чувствительные натуры, обманывая судьбу, убивали себя принятыми перед сном препаратами. Ведь если ты умрешь во сне, ты будешь помнить сновидение до самой смерти! И внявших этой логике, охватывало желание УВИДЕТЬ И УМЕРЕТЬ. Случались и «акты вандализма», когда люди громили дрим-камеры с той или иной мотивировкой своих действий: то от страха перед инопланетным вторжением, то из неких расплывчатых этико-религиозных оснований, то почему-нибудь еще… В общем, все шло нормально. Как у людей.
Господин Такахиро постарел. За прошедшие годы он, наверное, остался единственным, кто так и не побывал ни на одном сеансе дрима. Когда он, наконец, решился, ему шел уже восьмой десяток. Смерть была не за горами, и терять ему было нечего. В конце концов, именно он возглавил Межгосударственный Департамент Сна (подобные всемирные органы появились на Земле в связи с Контактом, но все, кроме этого, довольно быстро упразднились), и именно его посредничество между человечеством и центаврянами сделало одним из самых богатых и влиятельных людей на планете.
Эскорт автомобилей остановился около одной из роскошных токийских дрим-станций. Сопровождаемый свитой и родственниками, Кэндзё Такахиро проследовал мимо охраны внутрь.
— Господин Такахиро желает сразу пройти в камеру? — кланяясь, спросил его оператор. — Или сначала вы оцените нашу кухню?
— Сразу, — ответил тот. — И я хотел бы записать, что именно я хочу увидеть.
— Это ваше право, господин Такахиро, хотя, уверен, вы знаете, что сейчас это вовсе не обязательно…
— Знаю. Дайте мне ручку и карточку.
— Простите, господин Такахиро, но карточек у нас уже давно нет…
— Дайте простой листок! — раздраженно бросил бывший представитель ООН.
Служащий поспешно протянул ему белоснежный лист бумаги и капиллярную авторучку.
Господин Такахиро, не задумываясь, написал заветное: «Хочу знать, что вы, сволочи, с этого имеете» и подал листочек оператору.
— Боюсь, господин Такахиро, задача поставлена неточно. Вы не должны обращаться к кому-то…
— Знаю, — сказал старик. — Я хочу увидеть, какую все-таки получили или получат в конце концов выгоду центавряне от того, что подсунули нам.
— И в таком виде, боюсь, ваш вопрос останется без ответа.
— Посмотрим, — сказал тот и вошел в дрим-камеру.
Он уснул сразу, лишь коснувшись головой кожаной подушечки с баблом. Он проспал десять часов. Он увидел все. Во сне он смеялся и плакал одновременно. Но когда проснулся, он ничего не помнил.
— Сволочи, — сказал он, выйдя из камеры. — Проклятые обманщики.
С этими словами господин Такахиро вынул из футляра древний фамильный кинжал и, поклонившись окружавшей его свите, сделал харакири.
Отгремели пламенные речи, дежурные соболезнования и осторожные поздравления, и слегка нетрезвый новый шеф Департамента Сна Эдвард Шульц закрылся в кабинете со своим помощником Марком Дромбергом — единственным в мире человеком, с которым он мог позволить себе почти полную искренность.
— И все-таки, Марк, — сказал он, развалившись в вожделенном кресле и закурив, — как ты думаешь, какого черта старик психанул?
— А ты не догадываешься? — поигрывая авторучкой, откликнулся тот.
— Прекрати свои еврейские штучки, — поморщился Шульц. — Я-то догадываюсь. Но меня интересует, что по этому поводу думаешь ты.
— Нервы, старость… — отозвался Дромберг, отводя глаза.
— Марк! — повысил голос Шульц.
Тот вздохнул и положил ручку на стол.
— О’кей, — сказал он. — Только тебе это не понравится. Думаю, старику не давал покоя «Протокол Скурски».
— Но это же форменный вздор! — всплеснул руками Шульц. — Скурски — сумасшедший! Клиника! Делать какие-либо мало-мальски серьезные выводы на основании бреда сумасшедшего?.. Старик всегда мыслил трезво и практически. Там, в этом протоколе, нет и ни малейших реальных предпосылок…
Он осекся под ироническим взглядом помощника и слегка сбавил тон:
— Хотя, честно говоря, я уже давно не заглядывал в него. А давай-ка посмотрим…
Он открыл ноутбук и ткнул пальнем в папку с грифом высшей категории секретности «Воздух». Линии отпечатков пальца были моментально считаны, и папка открылась. Шульц поискал глазами директорию «Дримбабл. Исследования», открыл ее и нашел файл «Протокол Скурски».