— Что это? — обернулся я к своему спутнику. — Мираж? Фантом? Голограмма?
— Все настоящее, — заверил хозяин. — Хочешь туда?
— Зачем?
— Не знаю, тебе виднее. Просто так люди с твоей стороны в Межмирье не оказываются. Должна быть серьезная причина. Не всегда, впрочем, осознанная. Ладно, некогда мне с тобой возиться. Давай, выбирай скорее.
— Что выбирать? — не понял я.
— Идешь туда, — он показал головой в сторону города, — или возвращаешься к себе.
— Туда… — я еще раз из-под ладони оглядел волшебную долину. — Красиво, не спорю. А что мне там делать?
— Этого я не знаю, — сказал мой провожатый и скороговоркой добавил. — Работать и сражаться, любить и ненавидеть, жить и умирать — тебе выбирать. Это стандартная формула, я обязан ее донести до каждого, кто приходит сюда с твоей стороны.
— И многие приходят?
— Не ты первый, не ты и последний, — уклончиво заметил хозяин.
— А с этой стороны на мою кто-нибудь переходит? — догадался я спросить.
— Бывает, — усмехнулся он. — Но вообще-то здесь не справочное бюро и не туристическая фирма. На все вопросы можно получить ответы только там, внизу. Или не получить.
— А…
— Обратной дороги не будет. И шанса попробовать еще разок, скорее всего, тоже.
— Скорее всего?
— Теоретически все возможно, конечно. Но за те два с лишним века, что я здесь смотрителем, такого не случалось. Или туда или обратно. Третьего не дано. Думай. У тебя осталось ровно четыре минуты.
— Почему только четыре?
— Уже три минуты пятьдесят пять секунд.
Я вспомнил, как долго может тянуться трехминутный раунд на боксерском ринге, и задумался. Было уже ясно, что это не сон и не бред воспаленного воображения. Я действительно каким-то невероятным образом соприкоснулся с неведомым и невероятным, возможно, даже сказочным миром. И теперь у меня есть шанс в этом мире остаться и попробовать, как это — начать жизнь заново. Что он сказал? Работать и сражаться, любить и ненавидеть, жить и умирать — мне выбирать. Да. Но разве я не работал и не сражался там, у себя?! Пусть работа не всегда приносила успех, и не все сражения заканчивались победой, но еще, как говорится, не вечер. Заманчиво, конечно, продолжить знакомство с настоящей принцессой, но дома ждет меня жена, которая, положа руку на сердце, ничуть не хуже любой особы королевской крови. И даже лучше. Потому что роднее. О друзьях, родителях и прочих близких я уже и не говорю.
Но.
Вот именно.
Другого такого шанса больше не будет. Никогда. Страшное это слово — «никогда». Обессиливает и полностью отнимает и так не слишком великий запас оптимизма. Черт, что же делать? Жажда приключений и романтики толкает вниз. Долг, здравый смысл и любовь велят отступиться.
— Н-ну? — повернул ко мне лицо мой спутник. — Твое время кончилось.
— Остаюсь, — нехотя выдавил я из себя. — И рад бы в рай, да грехи…
Договорить фразу было некому. Исчезли обрыв, долина реки и сказочный город. Я стоял в кустах не слишком густого малинника, в котором давно не осталось ни единой ягодки, а впереди, за стволами берез и елей, виднелась проселочная дорога и моя машина на ней. Волшебное приключение закончилось, пора было возвращаться в реальность.
— Что-то ты какой-то не такой, — заметила жена за ужином.
— То есть?
— Задумчивый, — пояснила она. — Уезжал веселый, вернулся молчаливый. Это настораживает. Случилось чего?
— Нет, — сказал я. — Ничего не случилось. Все хорошо. Просто, наверное, это осенний лес на меня так подействовал.
— Настроил на философский лад?
— Что-то в этом роде.
— Ну-ну. Я думаю, это оттого, что ты грибов не нашел. Когда мужик с добычей, ему никакой философии не надо.
Я засмеялся, усадил любимую на колени и крепко поцеловал в губы.
— Ух ты! — сказала жена. — Мне понравилось. Бог с ними, с грибами, дорогой. Давай еще?
— Давай, — согласился я и на руках отнес ее в комнату.
Все последующие выходные дни на протяжении месяца я ездил за опятами, как на работу. Один раз брал с собой жену, но она у меня истинная горожанка и не слишком любит лес во всех его ипостасях, а потому только на один раз и согласилась. Надо ли говорить, что ни с какими странными явлениями вроде осенней грозы или внезапного тумана посреди солнечного дня я больше не сталкивался? И, разумеется, никто из попадавшихся мне местных грибников из ближайших деревень слыхом не слыхивал ни о какой поляне в лесу с каменным домом под черепичной крышей.