— Я думаю, что это ответ на твой вопрос. Я знаю, мы не хотели никаких обязательств, — сделала она слабую попытку оправдаться.
— Так это продолжение нашего уикенда, или ты хочешь большего? — Митч был конкретен.
— Не знаю. Мой городок тих и уныл, я подумала, неплохо будет провести остаток отпуска с тобой.
— Неплохо?
— Да, неплохо.
Конечно, это было бы замечательно, великолепно, изумительно! И хотя у него был ключик к ее будущему, София не могла этого сказать.
— Что ж, я подумаю.
София сразу утратила свою сдержанность и с негодованием выпалила в трубку:
— О чем тут думать?
— Мне нужно работать, а ты меня отвлекаешь.
— Но в Орландо тебе это нравилось! — Она была готова разбить телефон.
— Теперь все по-другому.
— Почему? — София еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
— Моим планом была месть, поэтому я мог позволить себе о тебе думать… — Митч словно признался ей в том, что она стала ему дороже.
— А теперь ты боишься? — перебила его она.
— Я ничего не боюсь, София.
— Рада, что хотя бы один из нас такой смелый. — Еще несколько секунд — и она прекратит разговор.
— Где ты? — спросил наконец Митч, будто почувствовав ее изменившееся настроение.
Какой смысл говорить. Мистер Холларан даже не хочет, чтобы она приехала к нему.
— Зачем тебе знать?
— София! — нетерпеливо произнес он.
После продолжительного молчания она вздохнула и сказала:
— Я в аэропорту.
— Орландо?
— Нет. — Она не могла больше ничего говорить.
— Ты в Лос-Анджелесе? — это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
— Детка…
— Я знаю. Ты можешь отомстить еще раз, если хочешь! Скажи, чтобы я ехала домой, чтобы потом сожалеть об этом. Но радость от твоей победы не продлится долго!
Сколько горечи было в ее словах и голосе! Митч вздохнул:
— Я знаю, София! Каждый раз, когда я думаю, что победил, я чувствую боль. В какой гостинице ты собираешься остановиться? Я встречу тебя там после работы.
— Я не заказывала номер.
Он снова вздохнул. София в очередной раз пожалела о своем решении.
— Есть ручка?
— Да. — Она достала из сумки карандаш и блокнот, и Холларан продиктовал ей свой домашний адрес.
— Я позвоню своей горничной и скажу, что ты придешь.
— Мне не следовало приезжать? — спросила она после паузы.
— Может быть. Но я рад, что ты это сделала.
— Я совсем не была уверена, что ты захочешь, чтобы я была с тобой. — София окончательно запуталась. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беззащитной.
— Глупая! Я всегда хотел, чтобы ты была рядом. Просто я пытаюсь решить, что будет сильнее — радость от встречи или боль от того, что ты покинешь меня вновь.
И Митч повесил трубку, прежде чем она смогла ответить. Не одна она считала, что в их отношениях рано ставить точку. Но он по-прежнему не доверял ей. Что ж, она сама себе не доверяла. Все, что ей было нужно сейчас, — это провести с Митчем как можно больше времени.
Митч задержался на работе допоздна. Движение было оживленным, но он доехал до дома за пятнадцать минут. Холларан припарковал машину и немного посидел в ней. София была в его доме. Часть его хотела запереть дверь и никуда ее не отпускать. А другая часть, все еще принадлежавшая молодому человеку, которого предали десять лет назад, советовала завести машину и уехать прочь, пока София опять не причинила ему боль. Судьба могла дать им второй шанс, но ему не хотелось, чтобы прошлое повторялось. Их отношения должны быть свежими и новыми.
Он вынул ключи из замка зажигания, взял портфель и вышел из машины. Дом встретил его тишиной. Митч прошел в кабинет и приблизился к окну. Он оттягивал момент их встречи. С той минуты, как Митч увидел ее вновь, он знал, что мечты, которые он старался забыть, станут отчетливее и реальнее…
Холларан почувствовал чье-то присутствие, и мурашки побежали по его спине. София. Для его тела она была сладким наркотиком, а теперь он понимал, что эта женщина навсегда поселилась и в его душе. Просыпаясь ночами среди смятых простынь, он звал ее. И сердце, этот орган, которому он не верил, болело из-за невозможности вновь ее обрести.
Послышались мягкие шаги босых ног по деревянному полу. В своем воображении Митч видел Софию такой, какой она была в Бока-Ратоне, когда на ней не было ничего, кроме яркого шарфа. Теперь, когда она здесь, сможет ли он отпустить ее?
— Добрый вечер, — сказала София, останавливаясь перед ним.
От нее прекрасно пахло — свежестью и цветами. На ней были шорты и простая футболка, густые волосы забраны в хвост, шею обвивала та самая бархатная лента. Глаза Софии лучились радостью. За те несколько дней, что они провели не вместе, Митч понял: София стала его плотью и кровью.