— Я могу и привыкнуть. — Себ мягко улыбнулся и поцеловал Декса в макушку, А затем заключил его в объятия, которые были как солнечные лучи ранним летним утром. — Вот так хорошо.
Декс прижался сильнее, сунув голову под руку Себа. Да, хорошо, но похоже на сон, а проблема у снов одна — рано или поздно они всегда заканчиваются.
***
Голоса вытащили Декса из оцепенения. Некоторое время он прислушивался, не двигаясь, в ожидании привычного рева Брэйдена или невозмутимого ворчания Майки, но крики, разносившиеся в пустынных полях, были незнакомыми. И громкими. Впервые за несколько дней страх проник в смутный, отстраненный, наполненный Себом мир Декса. Боль вспыхнула с новой силой, и Декс вздрогнул. Какое-то время холод не беспокоил его, но на нем ничего не было, кроме грязных джинсов.
Голоса становились громче. Декс сосчитал два, четыре, шесть — пока не потерял счет. Он сжался как можно сильнее, обхватив свое запястье, пытаясь уменьшиться. Брэйден был где-то там, наверняка они пришли за Дексом. Брэйден обожал публику.
Земля под фургоном задрожала. Мимо проехал автомобиль с низким ревом — грузовик или пикап. Декс затаил дыхание, словно это могло остановить тех, кто снаружи.
Оглушительный треск пронзил воздух. Стрельба. Несколько месяцев назад Декс подумал бы, что это машина, но сейчас он узнал звук. Умирающие глаза Коры вспыхнули в сознании, и Декса охватил ужас.
Снаружи творился ад. Выстрелы, топот, лай собак. Еще больше машин. Кто-то закричал, от боли, словно пойманное в ловушку животное.
Первобытный и оглушительный вой коснулся каждого нерва в теле Декса. Он повернул голову, и его стошнило. Что они собираются делать? Открыть дверь и отстрелить его чертову башку? Несколько часов назад Декс полагал, что ему все равно, но… Господи, все-таки нет. Он не хотел умирать в вонючем фургоне, неграмотный и никчемный. Он не хотел умирать, не сказав Себу, что любит его.
Любить. Себ. Два слова, созданные друг для друга. Однажды Декс написал их на бумажной салфетке, просто хотел посмотреть. Результат смутил, но покалывание в груди продолжалось несколько дней. В то время Декс не понимал, что это значит, но теперь все прояснилось.
Я люблю тебя, Себ. Люблю и хочу вернуться домой… Хочу вернуться в ресторан, научиться читать, позволить Мозесу орать на меня сколько ему вздумается.
Дом. Еще одно слово, которое раньше ничего не значило, но с Себом оно стало всем. Всем или ничем, если Декс прямо сейчас умрет. Узнает ли об этом Себ? Возможно, никогда. Он окружил Декса такой заботой, которую тот вообразить себе не мог, но на самом деле кондитер ничего не знал о парне. Даже имени.
Он не знает, кто я такой.
Раздались новые выстрелы. Некоторые звучали легко и далеко, будто стреляли из пневматической винтовки, а другие сотрясали землю, проносились по венам Декса и взрывали его мозг. Слышались треск, грохот, крики. Затем периоды тишины, столь продолжительные, что Декс думал, будто вся эта какофония ему пригрезилась. Все это напоминало войну. Может, ею и было. А может, недовольство Майки обернулось чем-то большим.
Внутрь фургона ворвалась пуля, она проделала вмятину под ногой Декса. Он уставился на след, рассеянно размышляя, каково это — когда приходит конец. Когда пуля с его именем войдет в податливое тело. Будет больно? Может, и нет, если попадет в нужное место. Может, стоит уже прекратить мучения и выбраться из фургона. Сдаться и попросить убить себя. Впервые Дексу пришло в голову, что он не знает, заперты ли двери.
Не нужно делать все, что я скажу. Не двигайся. Тебе решать. Останься. Твой выбор. Лежи. Все, что хочешь. Затаись.
Чего ты хочешь, Декс?
Декс закусил кулак и закричал.
Глава 24
— Черт возьми! Этот жив!
Голос был низким и мягким, он мог бы принадлежать Себу. Большая ладонь коснулась лба Декса, два пальца тронули шею. Руки поменьше схватили запястье. Кто-то закричал.
Дневной свет залил кузов фургона. Послышались еще голоса, мужские и женские. В основном, мужские. Декс уставился на людей, охваченный ужасом. Он оцепенел, застрял в ловушке собственного тела, не в силах помешать незнакомцам делать с ним все, что они пожелают.
Декс чувствовал, как его поднимают с ледяного металлического пола, кутают в блестящие одеяла. Они казались теплыми… Признак психического истощения. Жесткая пластиковая маска закрыла лицо. Холодный воздух проник в рот. Декс поежился и попытался вытолкнуть его. Но большие руки удержали, стиснули сломанное запястье, и мир вокруг померк.
Через некоторое время Декс пришел в себя. Его сознание фиксировало вспышки в меняющемся окружении. Синий свет, дневной свет, свет люминесцентных ламп в коридорах. До Декса дотронулись и встряхнули. Открыли ему глаза и закричали в лицо. Его толкали, двигали, мотали из стороны в сторону. Знакомые ощущения, хотя Брэйден делал это иначе. Сильнейшая боль пронзила руку Декса, его стошнило, и он перестал ее чувствовать совсем. Может, Брэйден отрезал ее. Вполне логично. Сломанная и бесполезная, как Декс целиком. Что еще Брэйден придумает? Что еще сделает с ним?
Пристрелит. Как лошадь. Почему же до сих пор не убил? Потому что Брэйдена нет. А где же он? Может, Декса продали. Брэйден иногда продавал лошадей, раньше угрожал продать и Декса.
Отрабатывай свой хлеб, парень. Или отдам тебя тем, кто гораздо хуже меня.
Декс. Декс. Декс.
Декс перевернулся, сворачиваясь калачиком, чтобы спрятаться от зовущих голосов, или, может, от собственного безумия. Брэйден не звал его по имени, ничего не знал о нем, но сопротивляться ему было невозможно. Он всегда находил Декса. Жаль, правда жаль, потому что Дексу нравилось это странное место, где он не чувствовал конечностей, а разум казался чужим. Последнее пристанище? Вполне возможно. Но если Брэйден хочет его вернуть, он придет за ним.
Какое-то время спустя — часы, дни — неумолчные голоса трансформировались в прикосновение грубой ладони к здоровой руке Декса. Его мягко потрясли, раздался знакомый кашель. Любопытство затопило Декса, вымывая страх, засевший в печенках. Он открыл глаза. Перед ним маячило красное лицо Рика.
— Ты как, парень?
Декс сглотнул. До этого больничная палата была туманным пятном, но внезапно все прояснилось, детали стали такими резкими, что Декс разглядел каждую морщину на лице Рика, будто они прорисованы. Да. Как в том фильме, который показывал Себ, где у персонажей были обтекающие скафандры.