— Шок и горе лишили меня способности рассуждать логически, — продолжал он в том же тоне, — и только одна мысль неотступно вертелась в мозгу: последние слова, которыми мы обменялись, были произнесены в гневе.
Однако во мне, должно быть, сохранилась какая-то частица разума, поскольку я не удрал сразу; каждый день я боролся с собой, чтобы остаться и терпеть мать и семью. Но потребность уйти становилась все сильнее…
Однажды мне под руку попалось приглашение на бракосочетание парня, которого я знал по университету. В то время он работал в Англии. Я смутно помнил его и, получив это приглашение, когда отец был еще жив, не собирался ехать. Но после всех трагических событий свадьба за океаном, как бы гнусно это ни было, показалась мне подходящим предлогом для того, чтобы сделать расстояние между мной и моей семьей как можно больше.
Кровь у Эстелл застыла в жилах: ей не нужно было спрашивать, когда это произошло, — эта дата навечно запомнилась ей!
— Кто знает? Может быть, я поехал туда с сумасшедшей идеей найти себе жену, которая устроила бы моего отца, — пробормотал Стивен с горьким смехом, — но, к сожалению, в жизни так не бывает, — добавил он с облегчением, кладя апельсин обратно в вазу. — И я вернулся в Штаты через три дня оглушенный и вновь окунулся в сравнительно нормальную жизнь.
Сердце у Эстелл бешено стучало, во рту пересохло, но ей все же удалось спросить:
— Что ты имеешь в виду, говоря «оглушенный»?
— Детали не имеют существенного значения, — произнес он, растягивая слова, и встал. — Хочешь кофе?
— Нет, спасибо, я удовлетворюсь этим, — прошептала она, дотрагиваясь дрожащей рукой до бокала с вином.
Неудивительно, что он не узнал ее, подумала, она, почувствовав внезапную острую боль унижения. Она была лишь деталью, очевидно неприятной, которая не запечатлелась в его затуманенном горем сознании!
— Я все хотела спросить тебя, — сделав над собой огромное усилие, сменила она тему, — можно ли сейчас сказать что-нибудь о результатах испытаний?
Стивен вернулся к столу с кофейником.
— Нет, но я этого и не ожидал, — ответил он с неопределенным выражением на лице и посмотрел через стол на нее. — Полученные нами данные нужно сравнить на клеточном уровне с данными растения, произрастающего в естественной среде. Только после этого мы будем что-то знать.
Налив себе кофе, он подозрительно посмотрел на нее.
— Что Роналд говорил тебе обо всем этом в тот вечер, когда я приехал? — неожиданно спросил он. Эстелл ответила ему удивленным взглядом. — Видишь ли, он вбил себе в голову, что я прибыл сюда в погоне за недосягаемым для своего отца, и его беспокоит моя реакция в случае, если я не достигну успеха.
— Думаю, это потому, что он слишком хорошо знает тебя, — сказала она спокойно. — Твой несоразмерный интерес к этим исследованиям должен говорить ему о чем-то.
— Не скрою, что я участвую в них из-за отца! — нетерпеливо воскликнул Стивен. — Он процветал на такого рода взаимодействии с Питером… Впрочем, может быть, и из-за бедного старого Питера тоже я занялся этим, — вздохнул он. — У него, наверное, были сомнения по поводу продолжения исследования. Смерть отца выбила его из колеи… — Он сделал паузу и покачал головой: — Предполагалось, что сюда должен приехать кто-то другой, но, когда дошло до дела, я понял, что обязан перед ними обоими все взять на себя.
— Ты говорил, что Питер способен снова и снова повторять попытки, пока не решит ту или иную задачу. Не значит ли это, что, если нам на этот раз не повезет, ты когда-нибудь опять вернешься в Дан-Лэре? — прошептала она, чувствуя, что готова заплакать.
— Боже, Эстелл, разве ты не знаешь, что некоторые мысли лучше не высказывать вслух из опасения, что они осуществятся? — застонал он от смеха. — Хотя, если в конечном итоге удастся вырастить это многострадальное растение с теми свойствами, которые ему приписывают, — об этом стоит подумать!
— Я понимаю, время не повернешь вспять, — сказала она задумчиво, — но не могу удержаться от вопроса: неужели лекарство, подобное этому, могло спасти моего отца от смерти?
— Смерть твоего отца была как-то связана с аллергией?
Она кивнула, боль обожгла ей душу.
— Все произошло очень быстро, мы с мамой едва осознали это. Отец ездил в одну южноамериканскую страну с группой школьников. Поездка была призом, который завоевали ученики в национальном соревновании. Отец поехал вместо одного из преподавателей, который в последний момент заболел. Двое или трое из группы, включая моего отца, подхватили какую-то инфекцию во время поездки. Диагноз был простым и недвусмысленным, лечение таким же… Если не считать, что у моего отца выявилась аллергия на лекарства, которыми его лечили…
— Бедная девочка! — тихо промолвил Стивен, когда она сделала паузу, и быстро сжал ей руку.
— Когда его положили в больницу, он чувствовал себя совершенно нормально: шутил, что оказался каким-то особенным, в то время как другие попивают свои пилюли и выздоравливают. У него не было причин беспокоиться, и он не беспокоился. Последними его словами была просьба подготовить машину: мы собирались поехать на озера в конце недели. Ночью во сне он впал в кому, из которой так и не вышел.
В течение нескольких секунд Стивен сидел молча, уставившись на нее невидящим взглядом.
— И теперь ты собираешься заняться преподаванием, как и твой отец, — проговорил он внезапно, словно очнувшись от глубоких раздумий.
— Мне скоро будет двадцать четыре, пора уже выбрать подходящую профессию, — ответила она, удивляясь неожиданной перемене разговора. Не сумев поразить ее своими неожиданными откровениями, он, вероятно, жалеет о том немногом, что рассказал ей, подумала Эстелл.
— Разумеется, сыграла свою роль и продажа Роналдом магазина Линдси, — предположил он.
— В минимальной степени, — ответила Эстелл, думая, что она слишком вольно интерпретирует смысл его высказываний. — Независимо от того, продолжал бы Роналд владеть им или нет, я уже решила, что пришло время двигаться вперед.
Стивен молча разлил вино и поднял свой бокал.
— За твою новую карьеру, — сказал он, — и за успех чудесного растения Питера! — Эстелл поднесла бокал к губам. — И, разумеется, — добавил он с сардонической усмешкой, — за миллиарды долларов, которые можно будет огрести в случае успеха!
От неожиданности Эстелл опустила бокал.
— Почему ты так потрясена, Эстелл? — спросил он, растягивая слова. — Наверняка тебе приходило в голову, что речь пойдет о бешеных деньгах, если предположения Питера оправдаются!
— Н-нет, не приходило, — запинаясь, ответила она, не в силах понять разочарования, которое испытала.
— Видимо, тебя оскорбляет сама идея получения денег за подвижнический труд ученого? — спросил он вкрадчиво.
— А почему, собственно? — ответила она вопросом на вопрос, всем своим существом чувствуя, что он разыгрывает какую-то сложную партию, но какую и зачем, она не знала. — В конце концов, ты бизнесмен…
— А что еще может делать бизнесмен, помимо зарабатывания денег всегда, когда предоставляется такая возможность! Ты это хотела сказать, Эстелл?
— Я ничего такого не говорила! — воскликнула она, вскакивая и начиная убирать со стола.
— Ты никогда ничего определенного не говоришь, правда, Эстелл? — медленно протянул он, поднимаясь.
— Как ты смеешь?! — гневно выдохнула она, с шумом ставя на стол посуду. — Я просто рассказывала тебе, что произошло с моим отцом, а ты перевернул все с ног на голову…
— Проклятье, именно это я и имел в виду! В течение коротких мгновений, когда ты говорила о родителях, ты выглядела реальной, а не вырезанной из картона…
— Ты ненормальный! Знаешь об этом? — выкрикнула Эстелл вне себя от ярости. — Только потому, что ты допустил промах, не вяжущийся с твоим ярко выраженным чувством мужского достоинства, и обнаружил свои эмоции, ты смеешь приписывать мне свои проблемы!
— Согласен, я выбрал крайне неудачный момент, чтобы доказать тебе неразумность твоего поведения, — успокаиваясь, проговорил он. — Но поверь мне, Эстелл, я докопаюсь, что же скрывается под маской «жеманной скромницы».