– Близнецами? – медленно поднялся из кресла Жека.
– Ну, да! Отличные, как я успела понять, девахи – и время рождения у нас приблизительно совпадает…
Жека расслабился и стал листать журнал.– Это насколько приблизительно, – взметнул бровь Мармаров.
– Ближе к ночи.
– Действительно, приблизительно, – искра профессионального интереса погасла. Зато взгляд затопило участие.
Вера смутилась:
– Ну, какую такую славу принесу я России?..
Но щеки ее порозовели, синь вновь облила взор, губы вздрогнули в предвкушении.
Мармаров ничего не ответил. Ответа, впрочем, не требовалось. Вера, действительно, ничего не знала, но уже – предчувствовала.
Она была в преддверии…Глава IX
Меломан
Пятигорск, июль 2008 г.
Солнце еще млело в жемчужно-розовом тумане, а справа вдруг взметнулась телевышка. И – воспарила, продираясь сквозь взвесь тумана к синеве.
Как Божий перст с холста импрессиониста, – залюбовался он, но шага не замедлил. – на что ж он указует?.. Знамение удачи?.. А может, сам небесный рефери его предостеречь пытался: в боях без правил побеждает Рок?!.
Но это понял я еще вчера, когда коварный Рок послал меня в нокдаун.
Я взял тайм-аут.
Сам.
Без правил так без правил! Сбежал, короче.
Ринг не по мне – он тесен. Мой конек – волна импровизаций в бескрайнем море звуков. Спасение – рояль – мой «пульт волшебный», который «вырубит» легко погоню, жесткий фарс, надрывный триллер. Переключить канал — вот выход, а спасение – алтарь Эола на отроге Машука. Здесь крестный мой живет – Восточный Ветер, он знает как , все знает наперед.
Но… Пульта нет в горах…
У алтаря Эола лишь экскурсанты – внимают все легенде об Эоле, заветное желание, что дарит и исполняет вмиг…
И ветра – тоже нет. Толпа курортников блаженно замирает, взирая на Эльбрус и весь хребет Кавказский, и шепчет, шепчет пожелания свои Эолу, не замечая, что флюгер… мертв. И – арфа не играет.
И нет спасенья.
Вон коренастый тип – пасет его с утра. С ним трое, кажется, они – в толпе туристов. Не проскочить. Подходы заняты. Он заперт на отроге. Заточка?.. Нож?.. Кинжал?.. Лазейкой мнимой манит обрыв на юге. Сюда бы дельтаплан…
Затылок перегрет дыханием погони. Рок настигает.
Гонг!
Ревущие трибуны рукоплещут.
Нокдаун!!!
Небесный рефери открыл уже свой счет.
Но где ты, крестный? Где?!.
…До Меломана долетел проникновенный голос. Увы, это не крестный. Экскурсовод:
– Изящная старинная беседка с шестью колоннами и флюгером, венчающим роскошный купол, носит чудное название «эолова арфа»…Туман давно рассеялся… А экскурсанты все млеют в предвкушении.
Или это уже была другая группа?..
Точно!.. Зато преследователи те же: коренастый в серой бейсболке, два бритоголовых мордоворота, может, кто еще… А внизу – у нижней смотровой площадки все также дремлет сытый «Опель».
…– Предание гласит: если услышишь здесь неземную песню ветра, знай! – уже вдохновенно декламировала девица-экскурсовод, – это Эол благословляет тебя и заветное желание тут же исполнится.
Не сумев скрыть нотку грусти, она встрепенулась:
– На этом самом месте черпали вдохновение, внимая песням ветра – Пушкин, Лермонтов, Толстой и Бунин… Кстати! Известный реставратор, наш современник – сумел восстановить сей памятник старинный. В первозданном виде… А сейчас, в верхах, на уровне и министерств, и ведомств России обсуждается и дополнительный проект: в дар жителям, гостям курорта передать возможность слышать песнь волшебную. И не по прихоти Эола, а от любого, даже небольшого колебания воздуха. Вот это и есть мое заветное желанье, – очаровательно улыбнулась рассказчица и кокетливо вскинула пальчик. – На этот год, разумеется! Только – на этот.
…Какой-то парень, приобняв подругу, повел ее к колонне, нашептывая что-то – очевидно, о своем желании заветном.
…Разбив внемлющую стайку туристов, вспорхнули на обзорную площадку дети и, обгоняя друг друга, «пятнали» каменные колонны беседки:
– Пусть Света полюбит меня!..
– Хочу стать «звездой»!..
– И я, и я!.. – захлебывался малыш лет шести, шлепая ладошкой по невозмутимому камню.
– Хочу на «Евровидение» – как сестры Тол маче вы.
Явно дурачась, им стали вторить и взрослые: кто едва слышно; кто, захлебываясь от смеха; а кто и во весь голос – по настроению и темпераменту.
Но…
Флюгер был по-прежнему мертв. И озорные, шутливые и даже истовые пожелания без следа растворялись в воздухе. Не слышал их ветер, не слышал. Как, впрочем, и Меломана.
От сочувствия вдруг разрыдалась дождиком маленькая одинокая тучка. Она хотела к своим, но, видимо, заблудилась, и тоже выглядывала сверху ветер.
– Слепой дождь! – развеселилась детвора.
А взрослые бросились под своды беседки.
Меломана отчего-то потянуло к обрыву.
Тяжелые, но редкие капли слизывали его отчаяние и прочищали мысли. Чего ждут преследователи? Команды?.. Надолго ли их остановят беспечные туристы и… остановят ли?!
Вдруг он почувствовал ласковое прикосновение ветра.
– Крестный!!
В приветствии ветер брызнул дождем, крутанул, ликуя: живой! целый! И, приобняв, потянул к обрыву. Меломан встал как вкопанный: до пропасти всего полметра. Ветер развернул его лицом к преследователям. Он внял. Еще шаг и…
Вот ветер распластал упругое крыло и Меломан все понял. И – осторожно соскользнул…Отборная брань позади заставила его рассмеяться.
– Эй! Где ты, псих?! Але!..
– Куда это он? Ты его видишь?..
– Растаял…
– Прямо в воздухе…
– Ты это шефу скажи…
– Шеф тоже испарился. С утра набираю – гудки сплошняком.
– Тогда – отбой!
– Угу. Наше дело – маленькое…
А Меломан наконец-то смог расслабиться и насладиться волшебной мелодией Эола. Только что исполнилось его заветное желание.
Ему открылась другая дверь .Эпилог
Пятигорск, сентябрь 2008 г.
на отроге Машука – у Эоловой Арфы
Откуда ни возьмись на смотровую площадку ворвался ветер: потрепал ветви дубняка, взъерошил густые космы орешника, дернул за нос обомлевший флюгер. И – закачался в ритме блюза на волнах эфира, напевая изумительную неземную мелодию.
Заозирались очарованные подростки, вздрогнув, застыла экскурсовод:
Только что исполнилось чье-то заветное желание.
Но – чье?!.
Счастливчика мог сверху видеть только флюгер. Подрагивая от нетерпения, теряя от восторга слова, он упорно указывал в сторону обрыва – на запад. Туда же следом рвануло и солнце.
А туристы недоуменно оглядывались, на их лицах надежда рисовала улыбки.
– Стоп! Больше недоумения! Представьте, сейчас пошел снег. Жара – и снег. Ну!! радуйтесь! И – недоумевайте… Кто работал с массовкой?!. – обернулся режиссер, буравя взглядом помощника. – Приготовились! Внимание!.. Дубль – два.
…Снято!
– А дождь…
– Что – дождь?! – вскипел режиссер, обернувшись к оператору. – Снова?!. Ах, поливалка в кадре?!! Да вы… Ладно, – глубоко вздохнул он. – Снова «работаем» дождь. Дубль – четыре!
– Стоп-стоп! И это гром?!. – уже загрохотал режиссер и повернулся к Меломану. – А теперь – Саша! Не нравятся мне твои объятия с ветром. Ветер – не девушка. Сердечней, шире! Здесь втиснем анимацию, так что пустоту обнимать не будешь… Так, раскрываем ветру объятия… Воздуходув ближе! – ветер должен трепать одежду. Дубль – пять! Стоп, стоп, стоп! А флюгер?! Кто стянул флюгер?!. Расслабились тут на курорте, – прожевал он нецензурное слово.
– Что тебе, Слав?! Какое еще масло вытекло?.. Ну, все. Финиш. До завтра. Всем спасибо… А ты, Коль, – сюда! Да с камерой, камерой – кому ты без камеры нужен!.. Смотри, какой формы облако, как зацепилось за Бештау, а краски, краски мощные – снимай! И Эльбрус как на ладони – сияет, будто сахарный… Что толку, что вчера снимали – вчера так не сияло.