— Именно, — кивнула Барби, — разница лишь в том, что мы пока не понимаем его языка, и поэтому, дядюшка, рассказывать о Марсе все же придется тебе.
— Понятно, — вздохнул Фред и приступил к рассказу о Марсе. Он рассказывал о глубоких каналах, разрушенных городах, о старинных башнях, одиноко стоящих под сиянием двух лун, о прекрасных принцессах и коварных властителях, о бесстрашных воинах…
Когда дети, вполне удовлетворенные живописными историями, наконец, вновь убежали играть с Джоном Картером, Мэтт покачал головой и заявил:
— Постыдился бы забивать им головы всякой чепухой.
Фред безмятежно улыбнулся:
— Не волнуйся, им еще предстоит познакомиться с реальностью, когда они подрастут.
Время было позднее. Надвигалась ночь. Соседи, поблагодарив за дружеский прием, распрощались, детвора разбрелась по домам. Суета поутихла, и Мэтт отправился на кухню за новой порцией пива.
Откуда-то из темноты раздался испуганный вопль Барби. Банка с пивом выскользнула из рук Мэтта и, шлепнувшись на пол, расплескала хлопья пены во все стороны.
— Моя девочка… — не докончив фразы, Мэтт вылетел из кухни.
Фред и Люси взволнованно последовали за ним вслед.
Жалобные вопли Барби доносились из гаража. Теперь можно было различить голосок Джо, и Мэтт припустил изо всех сил через лужайку. Люси старалась не отставать, прибавляя к этим воплям свои причитания:
— Барби! Джо! Что случилось?
Внимательно присмотревшись, Мэтт с трудом различил щуплую фигурку сына, отчаянно рвущего ручку двери закрытого гаража.
Мэтт оттеснил его, навалившись на дверь, за которой надрывалась дочь. Рванув дверь, он влетел внутрь.
Перепуганная Барби раскрыла рот для очередного вопля, слезы ручьями бежали по ее щекам. Джон Картер с серьезным видом стоял рядом почти вертикально, опираясь на задние лапы и уцепившись пальцами передней за ручонку Барби. У Мэтта что-то сжалось внутри, когда он столкнулся со взглядом твинера. Глаза были зеленовато-золотыми и неестественно блестящими. Без лишних слов Мэтт протянул руки, и девочка бросилась к нему в объятия.
— Папочка, я так испугалась! Дверь захлопнулась, и стало так темно, а Джо все никак не мог отворить эту дверь…
Джо протиснулся и подхватил на руки Джона Картера.
— Все девчонки — страшные трусихи, — презрительно скривился он. — Подумаешь, на несколько минут застряла в гараже. И уже закатила такую истерику!
— Что вам здесь понадобилось? — спросила Люси, заметно успокоившись, что с Барби ничего не случилось.
— Просто играли, — хмуро ответил Джо. — Откуда мне было знать, что дверь захлопнется?
— Все в порядке, — сказал Фред. — Она только перепугалась.
Люси судорожно вздохнула.
— А многие еще недоумевают, почему матери так рано седеют. Вы оба — быстро марш спать!
Дети вместе с Джоном Картером направились к дому.
— Э-э, так дело не пойдет, — воскликнул Мэтт. — Я запрещаю брать с собой в постель твинера… — он ухватил Джона Картера за шиворот и высвободил из рук мальчика.
Джо аж взвился, приготовясь закатить истерику по этому поводу, но Фред мягко заметил:
— Не волнуйся, — он взял твинера куда более нежно, чем Мэтт, — твой отец прав, животным не место в спальне. И, кроме того, Джону Картеру там уютно не будет. Он предпочитает прохладные места, где можно выкопать себе подходящую нору для жилья.
— Похожее на подземное убежище? — у Барби все еще дрожал голос.
— Или на пещеру? — уточнил Джо.
— Примерно. Ну, а теперь бегите спать, а мы с вашим отцом помозгуем, куда пристроить зверька.
— Ладно, — вздохнул Джо. — Согласен.
На прощание он протянул палец твинеру, и Джон Картер моментально ухватился за него. Джо торжественно качнул рукой.
— Желаю тебе спокойной ночи. Дядя Фред, если он любит ковыряться в земле как сурок, то почему у него передние лапки как у обезьянки?
— По природе он не приспособлен ковыряться в земле. Взгляни на него повнимательнее, он больше походит на обезьянку, чем на сурка. Но на Марсе уже давно нет никаких деревьев, и поэтому он вынужден искать убежище, скрываясь под землей, ища спасения от жары. Это носит название: адаптация.
Фред повернулся к Мэтту:
— Что ты скажешь насчет старого погреба? Если вы им не пользуетесь, лучшего жилья для твинера и не сыскать.
— Отчего же, — медленно протянул Мэтт, — мы им не пользуемся. — Он взглянул на зверька, и тот в ответ уставился на него блестящими неземными глазами. Мэтт поднес к голове руку, чувствуя, как накатилась волна боли. — Давление, что ли, скачет? Наверное, к дождю. Я, пожалуй, пойду к себе, если ты не против.