О Светоносный, не сделала ли я в конце концов ошибки! — сокрушалась Айя.
Оглянувшись, она заметила, что Ки прихрамывает.
— Ты что, натер ногу?
— Нет, мистрис.
— Тогда почему ты хромаешь?
— Мне в башмак попал камешек.
Айя раздраженно натянула поводья и заставила кобылу остановиться.
— Почему же ты ничего об этом не сказал? Видят боги, дитя мое, есть же у тебя голос!
Ки не отвел взгляда, но подбородок его предательски задрожал.
— Отец сказал, что я могу говорить, только когда ко мне обращаются, — отчаянно стараясь выглядеть мужественно, ответил мальчик. — Он сказал, что если я рассержу тебя или сделаю что-нибудь не так, ты отошлешь меня обратно, и ему придется вернуть золото, и тогда он спустит с меня шкуру и выгонит из дома. Он сказал, что я должен служить принцу Тобину и никогда не возвращаться обратно.
Для Ки это была целая речь, и произнес ее он решительно, несмотря на то что по щекам его текли слезы. Мальчик смахнул их рукавом, но не опустил головы, ожидая, что его с позором вернут домой.
Айя вздохнула.
— Вытри нос, малыш. Никому и в голову не придет отправить тебя обратно за то, что в башмак тебе попал камешек. Мне мало приходилось иметь дело с обыкновенными мальчиками, но ты кажешься мне хорошим пареньком. Ты ведь не станешь дразнить принца Тобина и не убежишь, верно?
— Нет, гос… мистрис.
— Тогда не думаю, что придется отсылать тебя обратно. А теперь вытряхни камешек и иди сюда.
Когда Ки снова надел башмак, Айя протянула ему руку и помогла вскарабкаться на лошадь. — Ну, все в порядке. Мы с тобой поладим.
— Да, мистрис.
— И разговор у нас с тобой может быть поинтереснее. До Алестуна ехать еще долго. Говори свободно и спрашивай меня, о чем захочешь. В жизни мало чему научишься, если не станешь задавать вопросы.
Ки устроился поудобнее и кивнул на кожаную суму, которая била его по колену. — Что там? Ты все время носишь ее с собой: я видел, что даже и спала ты прошлой ночью, держа ее при себе.
От неожиданности Айя не сдержала окрика: — Тебе незачем знать о ней что-то, кроме одно-го: вещь это очень опасная, и если ты хоть прикоснешься к ней, я точно отправлю тебя обратно! Волшебница почувствовала, как съежился мальчик, и несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем говорила снова. Ки, в конце концов, еще совсем ребенок.
— Начало получилось не слишком удачным, верно? Спроси меня о чем-нибудь другом.
После долгой паузы Ки отважился заговорить: — Принц Тобин — он какой? Айя вспомнила, что ей писал Аркониэль. — Тобин примерно на год моложе тебя. Как мне говорили, он любит охотиться и учится военному делу. Если будешь хорошим мальчиком, он, может быть, сделает тебя своим оруженосцем. — А братьев и сестер у него полно?
— Не «полно», а «много», — поправила его Айя. — Клянусь Светоносным, нам придется научить тебя правильно говорить. — Братьев и сестер у него много?
Ни одного, и матери нет тоже. Поэтому и нужно, чтобы ты составил ему компанию.
— Его мать умерла?
— Да, прошлой весной.
— Уже год прошел! И что же, князь не привел себе другую бабу?
Айя вздохнула.
— Нужно говорить: князь Риус не привел… Пальцы Иллиора! Не женился снова — вот как правильно, хоть это и не твое дело. Нет, он не женился снова. Порядки в доме князя покажутся тебе очень отличными от тех, к которым ты привык.
Новая пауза, потом Ки сказал:
— Я слышал разговоры о том, что в замке принца водится призрак.
— Ты боишься призраков?
— Да, мистрис Айя! А ты разве не боишься?
— Не особенно. И тебе тоже нужно научиться не бояться: в замке и в самом деле живет призрак.
— Потроха Билайри!
Неожиданно Айя обнаружила, что Ки больше не сидит на лошади позади нее: обернувшись, она увидела, что мальчик стоит на дороге, прижимая к себе свой узелок, и с несчастным видом смотрит назад, в сторону покинутого дома.
— Залезай обратно, малыш!
Ки колебался, явно неуверенный, кого следует бояться больше: призрака или своего грозного отца.
— Не будь дурачком! — стала отчитывать его Айя. — Принц Тобин всю жизнь живет рядом с призраком, и тот никакого вреда ему не причинил. А теперь поехали, иначе мне и правда придется отослать тебя обратно. Принцу не нужен оруженосец-трус.
Ки сглотнул и расправил плечи — как Айя и рассчитывала.
— Среди сыновей моего отца трусов нет.
— Рада это слышать.
Когда мальчик снова взгромоздился на кобылу позади Айи, она спросила: — Откуда ты узнал про призрака?
— Ахра рассказала мне сегодня утром, когда узнала, кому в услужение отдал меня отец.
— А она откуда узнала?
Айя почувствовала, как сидящий позади мальчик пожал плечами.
— Она сказала, что слышала об этом от солдат.
— Что еще слышала твоя сестра?
Новое пожатие плечами.
— Больше она мне ничего не говорила, мистрис.
Остаток дня Ки был вполне вежлив, хотя и мрачен, а ночью, думая, что Айя спит, долго беззвучно плакал. Она почти ожидала, что утром не увидит его в лагере. Однако, проснувшись на рассвете, волшебница обнаружила, что мальчик развел костер и уже приготовил для них обоих завтрак. Под глазами у него были темные круги, но в остальном он гораздо больше походил на того жизнерадостного парнишку, который так понравился Айе в первый вечер.
— Доброе утро, мистрис Айя.
— Доброе утро, Ки. — Айя села и потянулась, растирая затекшую шею.
— Сколько нам еще ехать? — спросил ее Ки за едой.
— Ох, дня три-четыре.
Ки откусил новый кусок колбасы и принялся громко жевать.
— Не могла бы ты по дороге учить меня говорить как надо, как вчера обещала?
— Для начала научись не говорить с набитым ртом. И закрывай рот, когда жуешь. — Айя засмеялась, увидев, как поспешно Ки проглотил колбасу. — Нет никакой нужды так давиться. Так, что еще? Не ругайся и не клянись частями тела Билайри. Так говорят простолюдины. А теперь скажи: «Пожалуйста, научи меня говорить правильно».
— Пожалуйста, научи меня говорить правильно, — старательно, словно повторяя слова незнакомого языка, выговорил Ки. — И пожалуйста, расскажи мне про… о призраках.
— Я сделаю и то, и другое, насколько смогу, — с улыбкой пообещала Айя. Все-таки она не ошиблась. Этот паренек — не репка.
Глава 22
Однажды жарким днем в конце ритина, сидя на крыше с Аркониэлем и глядя на яркую листву деревьев леса, Тобин подумал о том, что всего через несколько недель наступит день его рождения. Мальчик от всей души надеялся, что никто об этом не вспомнит.
Тобину совсем не хотелось, чтобы утренний урок проходил на крыше, и он уселся как можно дальше от основания башни.
Аркониэль пытался учить его арифметике, используя для решения задач горошины и фасолины. Тобин изо всех сил пытался сосредоточиться, но близость башни все время отвлекала его. Он и не глядя чувствовал, как она нависает над ним, словно холодная тень, которую не могут разогнать жаркие лучи солнца. Ставни на окнах башни были плотно закрыты, но Тобин был уверен: из-за них все время долетают звуки — шаги и тихое шуршание длинной юбки по камням пола. Эти звуки пугали его так же, как воспоминание о призраке матери за дверью башни.
Тобин ничего не сказал Аркониэлю ни об этих звуках, ни о сне, который видел прошлой ночью: он уже несколько раз совершал подобную ошибку, и все, даже Нари, начали странно посматривать на него, когда его сны сбывались.
На этот раз ему приснилось, что они с Братом снова вышли из замка, но на этот раз демон повел его на лужайку перед воротами, там они остановились, словно кого-то ожидая. Потом Брат начал плакать и плакал так горько, что у него изо рта и носа потекла темная кровь. Он прижал одну руку к своему сердцу, другую — к сердцу Тобина и наклонился так близко, что их лица почти соприкоснулись.
— Она приближается! — прошептал Брат и вдруг взлетел в воздух, как птица, и устремился к башне, оставив Тобина смотреть на дорогу и дожидаться кого-то.