Фрида не думала, что Хлоя снова начала себя резать, но ведь она и не спрашивала. Теперь она отвела взгляд от низко опущенных рукавов, от недовольного лица и сосредоточилась на химии.
– Хлоя, что происходит, когда металлы вступают в реакцию с неметаллами?
Хлоя широко открыла рот и громко зевнула.
– Хлоя!
– Не знаю. Ну почему этим нужно заниматься именно в пятницу? Я хотела съездить в центр с друзьями.
– Мы это уже обсуждали. Они обмениваются электронами. Давай начнем с простой ковалентной связи. Возьмем водород. Хлоя!
Хлоя что-то пробормотала.
– Ты слышала хоть слово из того, что я сказала?
– Ты сказала «водород».
– Правильно. Не хочешь достать блокнот?
– Зачем?
– Если вести записи, так будет легче.
– А ты знаешь, куда мама ходила и что сделала?
– Нет, не знаю. Бумага, Хлоя!
– Всего-навсего оставила свои данные в брачном агентстве.
Фрида закрыла учебник и оттолкнула его в сторону.
– А ты против?
– А ты как думаешь? Конечно, против!
– Почему?
– Это так унизительно, будто ей отчаянно не хватает секса.
– Или она одинока.
– Ха! Можно подумать, она живет одна в доме.
– Ты хочешь сказать, что у нее есть ты?
Хлоя пожала плечами.
– Я не хочу говорить об этом. Знаешь, ты не мой психотерапевт.
– Ладно, – не стала спорить Фрида. – Вернемся к водороду. Сколько у водорода электронов?
– Тебе плевать, правда? Тебе абсолютно все равно. Правильно папа о тебе говорил! – Хлоя увидела выражение лица Фриды, и голос у нее задрожал. Она уже знала: любое упоминание родственников Фриды – табу. Несмотря на все свое вызывающее поведение, она благоговела перед тетушкой и боялась ее неодобрения. – Один, – обиженно надув губы, ответила она. – У него один чертов электрон.
Глава 8
Когда Фрида проходила практику по неврологии, она лечила мужчину, попавшего в автокатастрофу, в результате которой у него была разрушена часть мозга, отвечавшая за распознавание лиц. Неожиданно он разучился различать людей: они стали совокупностью черт, шаблонов, не вызывающих никакого эмоционального отклика. Он больше не узнавал ни жену, ни детей. Этот случай заставил ее задуматься о том, насколько уникально каждое человеческое лицо и насколько удивительна наша способность читать его. Дома у нее стояло несколько десятков альбомов с портретами – некоторые из них были сделаны знаменитыми фотографами, но большинство она нашла в букинистических лавках: в них анонимные авторы представляли изображения неизвестных и давно уже умерших объектов съемки. Иногда, когда Фриду мучила бессонница и даже долгие прогулки не могли заставить ее провалиться в забытье, она приносила в спальню один из этих альбомов и листала его, вглядываясь в лица мужчин, женщин и детей, пытаясь по выражению их глаз угадать, чем они жили.