Машины отъезжали и отъезжали, и мест, в которых могла укрыться девушка, становилось все меньше. Лаклан взглянул на часы, украшавшие его широкое, костистое запястье. Ему-то казалось, что прошло секунд двадцать, ан нет — восемь минут. Никаких сексуальных радостей не предвидится. Золотое же правило: Не Верь Ни Единому Человеку.
Он попытался придумать, как можно было бы ей отомстить. Господи, до чего же она должна была его презирать, если даже велосипед свой бросила, лишь бы уклониться от нескольких секунд его нежелательного внимания. Хотя, может, она его просто боится. Если все дело лишь в этом, тогда трагедия полная. А какое могло бы выйти фантастическое приключение. Она получила бы обратно ключи, а он узнал бы, наконец, что это все же за штука такая — половой акт. Может, ей еще и понравилось бы. Уж с половыми-то органами у него полный порядок, это точно.
И чего ему теперь делать с велосипедом? Забрать с собой и продать? Но так можно и на неприятности нарваться, с полицией. Как и у всех частных детективов, отношения с ребятами в синей форме у него были непростые. Один как-то остановил его, когда он в долгую бессонную ночь отправился, привесив к поясу плеер, прокатиться сквозь одинокую тьму. И коп сказал тогда, что для него вообще загадка, как это слабоумного вроде Лаклана могли счесть пригодным для вождения машины. Замечание не из тех, какие забываются легко и быстро.
Лаклан еще раз оглядел велосипед. У его машины, вдруг вспомнил он, и багажной решетки-то на крыше нет. Ну и черт с ним, с велосипедом: можно хоть цепь с него снять и замок, на что-нибудь да сгодятся. Глядишь, и спасут какую-то его вещь от покражи — хорошая мысль, раньше она ему в голову не приходила. Опять же, без цепи велосипед ее, скорее всего, ночью сопрут — вот и будет ей наука.
Он сунул самый маленький ключ в замок, повернул. И прямо-таки пальцами почувствовал — что-то не так. Ничего там не щелкнуло, не открылось.
— Эй! — крикнул издали мужской голос. — Эй!
Лаклан попытался вытащить ключ, но тот заклинило. Крепко сколоченный седоватый мужик в забрызганном краской спортивном костюме опустил на асфальт две тяжелых сумки с продуктами и направился к Лаклану от сводчатых дверей супермаркета.
Лаклан, перетрусив, бросил ключи и побежал к своей машине. Найти ее было не трудно — серебристые полоски системы обдува на заднем стекле, кельтский флажок на антенне и наклейки с предупреждениями о том, что будет с любым, кто попытается взломать дверцу и потырить стоящие в машине мощные, черного металла колонки. Однако новое прибавление к числу характерных признаков своей тачки Лаклан заметил, лишь впопыхах открывая ее. Вдоль всей машины тянулось с водительской стороны глубоко врезанное чем-то острым в краску слово «ДРОЧИЛА».
Ворвавшись, наконец, внутрь машины, он захлопнул дверцу, врубил двигатель. И, не помедлив ни секунды, начал сдавать ее назад, с облегчением, от которого даже голова кругом пошла, увидев, что хозяин велосипеда гнаться за ним не стал и уже возвращается к своим сумкам. Не достойным, выходит, счел.
Лаклан ударил по тормозам и сидел себе, спокойно — чего теперь спешить, опасность уже миновала. Хозяин велосипеда сел на него и уехал. Лаклан постарался запомнить характерные признаки этого мужика — так, на будущее.
Через несколько минут вокруг стало включаться освещение парковки, синхронизированное с закатом солнца. За крепкой железной решеткой показались запиравшие двери супермаркета миссис Уэймот и главный босс. Главный босс наставил какой-то приборчик на сенсор сигнализации, включил ее. Потом он и миссис Уэймонт пошли к их общей машине.
Когда они укатили, Лаклан выехал задом на опустевший бетонный простор парковки. Ключи от всего лежали, брошенные, у стойки для велосипедов, — чтобы, значит, девушка смогла их забрать, если она все еще где-то здесь, следит, ожидает его следующего хода.
Смаргивая слезы, Лаклан направил свою бесценную, поуродованную машину к выезду из парковки, сознавая, что если он позволит обиде и гневу взять над ним верх, то может залететь в полный опасностей поток автомобилей, огибающий супермаркет, и потерять гораздо больше того, что уже потерял. Из зеркальца заднего вида на Лаклана смотрело его ничем не прикрашенное лицо с поблескивавшей, лезущей в глаза заячьей губой над кривыми зубами.
Поглядывая право и влево, вперед и назад, он показал миру вокруг, куда собирается ехать. А после, ударив по газам, понесся через него, оставив их всех подыхать.
Дырка о двух концах
— Все-таки хорошо, что мы сюда заехали, верно? — сказала Сандра Нэйлу, когда они возвращались к машине. Говорила она негромко, чтобы их не услышала женщина, из кошмарного коттеджика которой они только что вышли.