— Ладно, Тайлер, — сказал Слейт, закатывая глаза, — Мы поняли. Ты очень талантливый.
Птица спрыгнула с головы Тайлера и полетела вверх. Она остановилась над головой Слейта, хлопая крыльями и держась на месте, и нагадила в его волосы.
— Ах, какого хрена!! — Слейт закричал, когда Карл, Стетсон и Торн рассмеялись. Глаза Тайлера вернулись к нормальной жизни, когда он отпустил птицу. Он усмехнулся в то время, как Слейт пытался вытереть помет птицы с головы.
— Придурок! — Слейт закричал, бросив свою половину съеденной булочки в Тайлера, — Ты больше не приглашен.
— Итак, — сказал Торн, не позволяя им сменить тему, — Когда весь этот бизнес будет развиваться?
Слейт вскочил.
— У меня есть более насущные дела, такие как принять душ, — сказал он, глядя на Тайлера. — Но не волнуйся, босс, он развивается, — парень поспешил к своему дому, и Торн направил прищуренный взгляд на Карла. Карл сглотнул. Торн был известен как Торнадо не просто так. Он мог быть пугающим, как черт.
— Мы выясним это, босс, — сказал Карл. Как? Он понятия не имел.
— Тебе лучше выяснить, — сказал Торн, — или вы двое будете официальными уборщиками дерьма у скота и лошадей.
Стетсон усмехнулся.
— Я всегда знал, что эти двое полны дерьма.
— Они будут, — сказал Торн, предупреждая Карла, — если ничего не сделают.
Карл чувствовал запах навоза сотен коров, вылетающих из сарая. Он сглотнул. Торн никогда не кидался простыми угрозами.
Слейту лучше иметь что-то на уме. Но если он и знал своего близнеца, а он его знал, у Слейта ничего не было.
Слейт вырулил пикап на траву на вершине горы.
— Ты уверен? — спросил он Карла, когда в десятый раз посмотрел на волосы в зеркало заднего вида. — Я все еще чувствую запах.
— Это в твоей голове, мужик, — ответил Карл.
— Нет, это в моих волосах, — смущенно сказал Слейт. Чертов Тайлер. Веселье и игры были прекрасны, но даже у Слейта были свои пределы. Ты не гадишь мужикам в волосы.
Он уже думал о том, как отомстить ему, когда Карл откашлялся.
— Что ты думаешь о том, что сказал Тайлер? О совместной паре?
Слейт выдохнул, заглушив грузовик. Как он мог рассказать своему близнецу, его лучшему другу и брату, что он не хочет делиться парой?
Он впервые съежился, когда его отец рассказал ему о близнецах, делящих пару. Он никогда не поделится с Карлом парой. Слейт знал, что произойдет, если он это сделает.
— Мы можем просто полетать? — спросил Слейт, отмахиваясь от брата. — Мне так тошно от этого разговора о парах.
Карл кивнул и вылез из грузовика. Дерьмо. Он был расстроен. Он знал своего брата так хорошо, как два человека могут знать друг друга, и его что-то беспокоило. Этот разговор о парах был не более чем проблемой с тех пор, как они переехали на ранчо. И казалось, что становился только хуже.
Слейт вздохнул, выходя из грузовика. Они могли бы решить свои проблемы позже.
Пришло время полетать в вингсьюте.
Карл уже одел свой костюм, когда Слейт подошел к задней части грузовика. Его уровень адреналина повышался, когда он дышал сосновым запахом высоких кедров, и яркое солнце нагревало его лицо. Это был идеальный день, чтобы спрыгнуть с обрыва.
— Торн не позволит, черт возьми, нам летать весь день, пока все остальные трудятся, работая, — сказал Карл, одев рукав на руку. — Ты сказал ему, что мы будем руководить развитием бизнеса. У нас есть что-то на уме?
Слейт кивнул. Перед завтраком он поискал о развитие бизнеса в Google, и ему выдало целую кучу статей, наполненных замечательными идеями. Он еще не читал ни одной из них, но они были сохранены в избранных.
— Я работаю над этим.
Карл вздохнул.
— Ну, мы должны работать над этим немного быстрее, или Торн собирается заставить нас очищать сарай и конюшню. И он не говорил о пылесосе.
Слейт пожал плечами.
— Бизнес в нашей крови, — сказал он, — Мы с этим разберемся.
Их отец, Уолтер Эмбер, начал производство двигателей и развил его с гаража до штата более чем трех тысяч сотрудников. Близнецы выросли в очень богатой семье. Их отец был эксцентричным мультимиллионером, у которого было больше пары причуд. Главной из них была та, что он был абсолютно одержим роялем. Он играл все время, и когда он не играл, он слушал как на нем играют. Когда он умер, Слейт и Карл были в ужасе, узнав, что он завещал все свое состояние, более тридцати миллионов долларов, в ассоциацию пианистов Америки. Их отец написал им записку, в которой говорилось, что человек должен делать свое состояние, а не просто отдавать его, но Слейт не верил, что это была причина отсутствия у них наследства. Их отец всегда любил пианино больше, чем их. Тридцать миллионов долларов. Слейт до сих пор не мог слушать пианино, не испытав тошноту.