— Будет, ещё как, — выдавила Холла, храбрясь.
Мужчина задумчиво встал, поднял опустевшую посуду и медленно понёс её в раковину.
— Мать никогда не говорила мне, что я идиот. А следовало бы. Ведь за этот магазин, со всем содержим, и сотни тысяч никто не предлагал.
— Потому что цена ему — шестьдесят тысяч. А хлам ваш никому и даром не нужен.
— За шестьдесят тысяч он мне и самому не нужен, — отрезал Маркус.
«Высокопарные речи», — ухмыльнулась про себя Холла. — «Конечно, логичнее взять четыре тысячи галеонов у единственной дочери на какую-то книгу, чем унижаться, продавая дело своей жизни за шестьдесят… Но, кажется, в отце и правда что-то поменялось, если он был способен употребить слово «дауншифтинг».
Маркус взял чистую тарелку и наложил вторую порцию у плиты.
— Сядь, поешь, поговорим, — он поставил фарфор перед Холлой на стол. — А то тощая уже, как трость Люциуса.
Холла не хотела есть, но услышав смягчение в голосе отца, опустилась на бархатный синий стул.
— Я устал. Я хочу в Уэльс, и чем быстрее, тем лучше. В августе сюда въедет новая семья. Да ешь ты!
Холла отделила краем вилки небольшой кусок яичницы. Маркус сел обратно на своё место.
— Я столько раз видел непродающуюся шкатулку потомков Мунго, стоящую на входе в магазин, что мне кажется, в следующий раз я буду готов разбить её броском о стену, — мужчина пригладил короткие чёрные волосы с густеющей на висках сединой. — У меня нет больше сил этим заниматься. Я хочу построить своими руками перепелиную ферму. И, возможно, конюшню, — взгляд его тёмных глаз рассеялся, витая в мечтах. — От тебя там не будет никакого прока.
Маркус, помыслив в тишине, вдруг словно очнулся и снова уставился в лицо дочери.
— Но чтобы ты в Ламбете побиралась?! Тьфу, я скорей выдам тебя за раздолбая Забини. — Его голос снова обрел привычную металлизированность. — Забирай себе магазин и живи там. Ты же знаешь, что на четвёртом этаже есть студия. Делай с ним, что хочешь, — махнул он безразлично рукой. — Только не уничтожай «наш хлам». Хоть там и осталось только всё самое бесполезное, но всё же не надо сводить в могилу мать. Попробуй продать хоть как-то. Это моё единственное условие.
Холла бросила есть. Она не ослышалась, отец всерьёз предлагает подарить ей магазин площадью сто двадцать квадратных метров в самом сердце Косого переулка?!
— Матери я сообщу сам, не утруждайся. Ах, книгу ту я всё же заберу с нами. — Он резко поднялся и коротко глянул на часы. — Я не хочу забивать о тебе голову больше ни дня, Холла, пока не уехал в Уэльс. Повяжи свой новый платок на сумочку и поехали в министерство, покончим с этим, пока я в настроении.
Маркус выхватил палочку и закрыл разом все двери и окна на улицу. Рамы хлопнули за спиной в гостиной, разнося эхо по всему дому. Широким быстрым шагом отец вышел не оглядываясь, Холла подскочила и кинулась за ним.
…
Девушка стояла, задрав голову, и смотрела на угловое здание из серо-лилового кирпича с полукруглыми перекошенными эркерами, практически напирающими друг на друга. По плечам то и дело бил густой поток прохожих ведьм и волшебников. Центральный перекрёсток Косого переулка бурлил летней магической жизнью, однако никто не задерживался взглядом на старомодной вывеске из дорогого дерева, которую отец подлатывал каждый год после сезона дождей: «Антиквариат Факса».
Рука помнила взмах открывающего дверь заклинания, выученного десятью минутами ранее.
«Я буду жить здесь…» — сердце Холлы замерло, она прижала локтем к себе покрепче сумочку с повязанным на ручке платком Chanel, и в её нутре хрустнул свёрнутый в трубочку и скрепленный красной печатью сертификат собственника помещения.
Комментарий к Часть 34. Я съезжаю
Спасибо, что заглянули! Я ценю каждый ваш лайк, комментарий и подписку!
========== Часть 35. Нужность ==========
Комментарий к Часть 35. Нужность
Сложно было писать эту главу, зная, что она последняя.
Спасибо, что были со мной на протяжении этого путешествия.
Немного больше полезной и интересной информации в комментариях в конце.
* Не забудьте подписаться на меня, как на автора, чтобы получать уведомления о новых работах, иначе с концом этой вы меня потеряете.
Лёгкий ветер то и дело проносился, касаясь гриффиндорских лиц.
— Держи, — мороженое стекало с вершины вафельного стаканчика на пальцы Джорджа, Лаванда подхватила рожок, протянув взамен салфетку. Очередной пункт плана можно было вычёркивать, список стремительно превращался в закаляканную бумажонку. Пекан и солёная карамель коснулись поверхности языка, активируя голосовые связки:
— Ммм… — под бризом эмоций девушка захлопнула глаза.
Пара присела за небольшой круглый металлический столик у кафе Флориана Фортескью в Косом переулке, направив взоры на плотные, стена к стене, ряды зданий и речку волшебников, перемещающихся в двух потоках. Над головами трепыхался полураскрытый навесной козырёк пыльно-розового цвета, слабоэффективно оберегая от палящего солнца.
Лаванда протянула длинные ноги в коричневых плетёных сандалиях, кожу которых уже успел тронуть загар, на мощёный булыжником тротуар и перекрестила их в лодыжках.
— Есть в этой улице что-то особенное, — очередным витком языка слизнула Лаванда мороженое с вафли. — Как будто она находится внутри стеклянного шара, изолирована от остального мира, даже магического. И сюда не способно просочиться зло. Посмотри, например, на витрину «Флориш и Блоттс», — она показала направление рукой, и голова Джорджа повернулась следом. Стопки цветастых книг до потолка, весёлых, полезных и опасных, просматривались, словно многослойная диорама, маня в иллюзорную трехмерность сквозь зелёные рамы витрин. — Выглядит, как будто там портал в параллельную реальность.
— Но мы же были там сто раз.
— Были, — кивнула Лаванда. — Но внутри и снаружи — не одно и то же.
Джордж мотнул головой в противоположную сторону:
— Как не сложно догадаться, я предпочитаю «Всё для квиддича», причём не снаружи. Да и внутри находиться долго не тянет. Напялить всё, и тут же выскочить на поле. А ещё я люблю Гринготтс.
— Ты и Гринготтс?! — склонила голову Лаванда со скептической улыбкой. — Он же такой серый.
— Зато в нём лежат деньги, — подмигнул Джордж, снова поднося ко рту вафельный конус. — Нет, а если серьёзно, ты только посмотри на его форму. Если бы я проектировал банк, я бы обязательно так поиздевался над скучными канонами классической архитектуры. Кстати, об издевательствах, эти гигантские ножницы на фасаде у Малкин напоминают, что мне, пожалуй, надо постричься…
— Мне и так нравится, Джи, — Браун протянула руку и коснулась концов его рыжих прядей, практически метущих по плечам. — Ты словно привлекательная версия Живоглота.
Из-за спины сквозь двери кафе на улицу полилась лёгкая летняя мелодия, отвлекая от разговора и заставляя ребят, сквозь хруст стаканчиков, прислушаться. Другие посетители, сидевшие практически плечом к плечу по обеим сторонам пары, были слишком увлечены собой, чтобы придать значение чему-то столь малокалиберному.