Глава 1
Мы с Мириам были близнецами, младшими из четырех сестер. Наши сестры всегда рассказывали историю нашего рождения с такой завистью, что становилось ясно: мы в семье любимицы. Что же может быть милее девочек-близняшек?
Мы родились 31 января 1934 года в деревне Порт в Трансильвании, в Румынии, неподалеку от границы с Венгрией. Сколько я себя помню, мама всегда любила одинаково нас наряжать и завязывать волосы красивыми бантами, чтобы все издалека понимали, что эти малыши – близняшки. Иногда она усаживала нас на подоконник, и проходящие мимо думали, что мы не дети, а дорогие куклы.
Мы были так похожи, что приходилось носить таблички с именами, чтобы хоть как-то различаться. Тети, дяди, двоюродные братья и сестры, приезжая к нам на ферму, любили играть с нами в «угадайку». «Кто из вас Мириам? Кто из вас Ева?» – вопрошал дядя, а сам улыбался. Мама тоже улыбалась, гордясь своими куколками, а наши старшие сестры закатывали глаза. Люди, как правило, не угадывали. Когда мы чуть подросли и пошли в школу, мы пользовались нашей схожестью и подшучивали над окружающими, это было очень весело. И мы использовали эту уникальную особенность и очарование при каждом удобном случае.
Хотя папа был довольно строгим и отчитывал маму за ее тщеславие, указывая, что Священное Писание этого не одобряет, она все равно уделяла нашему внешнему виду особое внимание. Она специально шила нам одежду на заказ, как сегодня состоятельные люди заказывают одежду у модных дизайнеров. Сначала она заказывала ткань в городе. Когда ее привозили, мы с Мириам, Алис и Эдит отправлялись к портнихе в городок Шиофок. Там мы, девочки, жадно разглядывали и перелистывали все модные журналы с новинками моды.
Но окончательное решение относительно фасона и цвета платьев принимала мама. Именно платьев – в то время девочки не носили ни штанов, ни комбинезонов. Мама всегда выбирала бордовый, бледно-голубой или розовый. После того как с нас снимали мерки, назначалась дата примерки, когда портниха наряжала нас в уже готовые платья. Платья всегда были абсолютно одинаковыми и составляли весьма гармоничную пару.
Нас с сестрой было очень легко спутать, но папа всегда различал, кто я, а кто Мириам – по характеру, по походке, по незначительным движениям рук. Не успевала я открыть рта чтобы заговорить, а он уже понимал кто есть кто. Хотя Мириам родилась раньше, главной была я. И я больше говорила. Когда нам что-то было нужно от папы, Эдит, самая старшая, отправляла меня к нему «посыльным».
Папа, верующий еврей, всегда хотел сына, потому что в то время только сыновья могли ходить молиться в синагогу и читать кадиш, иудейскую поминальную молитву. Но сына у папы не было, только мы с сестрами. Поскольку я была самой младшей в семье, он часто смотрел на меня и говорил: «Ты должна была быть мальчиком». Думаю, он имел в виду, что и правда могла бы быть мальчишкой. Это доказывал мой характер: я была сильной, смелой, не стеснялась высказываться – вела себя, как, наверное, подобало бы сыну.
Хоть такой бойкий характер и помогал мне отличаться от сестры, он имел свои недостатки. Мне казалось, что папу во мне все не устраивало, и что бы я ни делала, он оставался недоволен. Мы часто спорили, и я всегда стояла на своем. Я не понимала – неужели он всегда прав, просто потому что он мужчина, потому что он мой отец, потому что он глава семьи? Поэтому мы вечно спорили. Папа и я.
Мне он всегда уделял больше внимания, чем моим сестрам, но внимание это не всегда было приятным. Я так и не научилась искусству белой лжи, поэтому постоянно попадала впросак. Помню, как я часто ходила по дому на цыпочках, чтобы случайно не попасться папе на глаза и не раздражать его лишний раз.
Но со временем я поняла, что споры с отцом сделали меня сильнее. Я научилась быть умнее того, кто имеет надо мной власть. Тогда я этого не знала, но наши споры подготовили меня к тому, что мне вскоре пришлось пройти.
Мама была совсем не похожа на папу. Она была весьма образованна для того времени, когда не всем женщинам позволяли ходить в школу. Многие религиозные евреи тогда воспитывали своих дочерей как будущих матерей и домохозяек, а образование было мужской прерогативой. Хотя мама и проследила за тем, чтобы мы научились читать, писать и считать, а также освоили основы истории и языка, она научила нас заботиться о других.
В нашей деревне, Порте, кроме нас евреев не было, но все соседи дружелюбно с нами общались. Мама всегда была в курсе последних новостей и часто помогала соседям, особенно беременным девушкам, когда они в этом нуждались. Она готовила им макароны или пироги, помогала прибраться в доме, если они болели, давала советы по воспитанию детей, читала письма, которые те получали от родственников. Своим примером она учила нас с сестрами помогать тем, кому повезло меньше нас, особенно учитывая то, что мы были далеко не бедными по меркам нашей деревни.