Весь конец апреля как на иголках — Чернобыль. Фактически свалил на Виктора вопрос, а теперь переживаю. 26 апреля проснулся в 5 утра и сижу перед телевизором. Пока всё спокойно, насколько помню, тогда в это время в новостях уже было сообщение. Заходит, потягиваясь Максим.
— Что вскочил так рано?
— Взрыв на Чернобыльской АЭС. Был. В мое время.
— А… Виктор обещал ведь заняться.
— Да, но всё равно тревожно. И кроме того, это будет первое изменение хода событий. Серьезное изменение, которое может повлиять на другие процессы.
— Чем оно может повлиять? — удивляется Макс — Никакие исторические персонажи там не задействованы? Будущие президенты, премьеры?
— Мало ли какие параллели могут протянуться. И большие финансовые расходы. Советский Союз и так на ладан дышит, а тут миллионы на ветер. Горбачев после Чернобыля вёл переговоры с Японией о продаже Курильских островов. Говорят, речь шла о 8 миллиардах долларов. Смешная сумма, равносильно продаже Аляски в свое время. Но по каким-то причинам не состоялась сделка. И для Украины в будущем тоже важно, электроэнергию закупать не придется у России, расходов меньше.
Сидим вместе, ждём, пьем кофе. В начале восьмого Максим отправился на службу. Мальчишек провожаю в школу, пока, несмотря на субботу учебный день. А у нас с Вадиком с понедельника практика, причем в разных местах. Вадик поедет в пригородный интернат, а я в санаторий для моряков. Что я там буду делать, не представляю, если Вадику еще можно что-то с детьми организовать, то отдыхающих моряков заставить делать хотя бы зарядку — нереально. И это на две недели, а потом выпускные экзамены и диплом.
В 9 посмотрел очередной выпуск новостей, ничего. Выключаю телик.
— Чем займемся братан? — обращаюсь к задумавшемуся Вадиму — О чем загрустил?
— А давай мы поменяемся? — предлагает он — Ты в интернат, а я в санаторий?
— Что так? С детьми легче, чем с взрослыми. Хотя, смотря какие там дети…
— В санаторий Даша на выходные приедет, а в интернат…
— Она тебе не надоела? Отдохнул бы. Да мне в принципе без разницы, поеду в интернат.
В понедельник даю последние наставления близнецам и отправляюсь на вокзал. Три часа электричкой и на месте. Можно и домой ездить… часов восемь на дорогу получается. В три ночи вставать, нет уж, пусть тут жилье дают. Спрашиваю прохожих дорогу, оказывается рядом с вокзалом. Четырехэтажное здание интерната, столовая, спортзал. Интересно, что в спортзале из инвентаря есть. Захожу, на входе никого, что меня удивляет. В моем представлении интернат нечто среднее между обычной школой и зоной. Без свободного выхода, а тут даже дежурной нет. Торможу пробегающего пацана, узнаю, где найти директора. Поднимаюсь на второй этаж, ага, вот табличка «Директор». Стучу.
— Разрешите? Я по направлению, на практику. Волошин Владимир.
— Заходи. Игорь Николаевич. Присядь, я сейчас — Директор, лысый толстячок, заполняет какие-то бланки. Через пару минут отодвигает их и берет мое направление.
— Опять практикант. Когда уже постоянного пришлют? Вот скажи мне, куда вы деваетесь после выпуска? Чем тут плохо?
— Пока ничего не могу сказать, посмотрим. Возможно и хорошо. Я не в курсе как распределяют.
— Я заявку каждый год отправляю, распределяют, а сюда не доезжают.
— А что, у вас совсем нет физрука? — удивляюсь я — А как уроки физкультуры?
— В школе есть, она отдельно, вместе с домашними детьми наши учатся. А нам положен по штату свой, и спортзал есть, мячи, снаряды, всё есть, а заниматься с детьми некому — Горячится толстяк.
— Большинство в армию уходит сразу после распределения — Выдвигаю предположение.
— Пойдешь к нам — отмажу от армии. У меня местный военком кум. Зарплатой не обижу, питание бесплатное — Продолжает агитировать директор. С армией, кстати, предложение актуальное.
— Я подумаю. Да и вы Игорь Николаевич не торопитесь, вдруг я алкоголик, бабник и клептоман. Вот в конце практики и поговорим. С жильем мне как вопрос решить?
— Да здесь и живи, в чём проблема. Комнату выделим, койка, тумбочка есть. Питаться в столовой со всеми будешь, чайник дадим, если вечером захочешь перекусить. Заодно и подежуришь. Заработаешь больше.
Запрягать так по полной. Ничего, огляжусь, видно будет, могу и послать.
— А дети тут какие? Интернат обычный? Не «спец»?
— Разные, большинство с детдома, есть с проблемных семей. От 8 до 17 лет. Вот на майские праздники их занять чем-то, соревнования какие-то организуй.
— Не вопрос. Призы будут? — соглашаюсь.
— Грамоты напишем — предлагает директор. Понятно, с призами проблема.
— Хорошо, вопросов пока нет, кто мне проведет экскурсию? Комнату показать, спортзал. Да всё показать, чтобы ориентировался.
— А это сейчас! — Директор выглядывает в коридор — Ника! Иди сюда!
В кабинет протискивается худенькая девочка лет 15, с короткой стрижкой под мальчика. Если бы не юбка точно за мальчишку принял.
— Вот Ника, это Владимир… как тебя по отчеству?
— Семенович.
— Как Высоцкий. Так вот, Владимир Семенович, ваш физрук. Покажи ему комнату, где Андрей Иванович жил, потом спортзал и всё остальное. Понятно?
— Да — Девочка с любопытством уставилась на меня. Изучает, не смущаясь, как скульптуру.
— Пойдем — пропускаю её вперед и направляемся на экскурсию. До комнаты идем молча, поднимаемся на третий этаж, открывает угловую комнату. Действительно, стул, кровать, тумбочка и всё. Спартански. Оставляю сумку с вещами. Замка в двери нет.
— А на этаже что?
— Спальни девочек, мальчики на четвертом. На втором кабинеты разные, директор, воспитатели. На первом столовая, прачка.
— Ясно, пошли в спортзал. Ника это Вероника?
— Нет, это полное имя. А вы к нам надолго?
По пути в спортзал еле успевал отвечать на вопросы, потом сам стал узнавать, какой график у них, чем занимаются кроме учебы. Добрались до спортзала. Никого нет, всё открыто.
— А у вас что, ничего не замыкается?
— Нет. А зачем? — удивляется Ника — У себя красть никто не будет, а чужих здесь нет.
— Да, прям коммунизм. А есть дедовщина? Точнее… как это назвать… Старшие к младшим как относятся?
— Хорошо относятся. Ну подзатыльник иногда могут отвесить, для поддержки уважения. А так, зря не обижают. Бывают у пацанов драки иногда, как без этого.
— А сейчас где все?
— В школе, где же еще.
— А ты? Прогуливаешь?
— Нет, у нас физкультура, а я освобождена.
— Болеешь? — осматриваю, на вид здоровый ребенок.
— Нет — краснеет Ника — Сегодня только освобождена.
Понятно, критические дни. Оглядываю спортзал, брусья, канаты, турник. Обычный набор.
— А мячей не вижу?
— Они в кладовке закрыты — поясняет Ника.
— Значит что-то всё- таки замыкается!
— Мальчишки на футбол все мячи вытаскают, если не закрывать.
— Это да — соглашаюсь — Футбол дело такое.
После показывает мне столовую, библиотеку, туалеты, душевые.
— Всё? Тебе, наверное, пора на уроки, физкультура давно прошла уже — напоминаю девочке.
— А я скажу, что вас знакомила с интернатом. Английский сейчас, а там училка такая жаба — кривится Ника.
— Не любишь английский? Зря. Я с тобой позанимался бы им, да за две недели толку не будет. Иди давай, нельзя прогуливать.
Отправив Нику, иду снова к директору.
— Игорь Николаевич, ознакомился, всё понятно. Теперь с детьми еще познакомлюсь. Такое понятие как утренняя зарядка здесь не практикуется?
— Вот на постоянку как придешь работать, так и займешься — бурчит он — Пока отдыхай, после обеда представлю воспитателям, детям. А вечером расскажу, в чем дежурство заключается.
— Я пока пройдусь, городок погляжу.