— По телевизору сейчас передали — на Чернобыльской атомной станции взрыв был ночью — сообщает она. Я чуть не сел мимо стула. Да… предотвратил, называется. На три месяца позже, но всё же рвануло. А если последствия будут еще хуже? Тогда я в этом буду виноват.
— Что ты так реагируешь? — удивляется Лена — Ты же знал, что это будет? Или нет?
— Это должно было быть 26 апреля. Мне казалось, я сделал всё, чтобы взрыва не было. Оказалось не всё. Который раз убеждаюсь, хочешь сделать хорошо — делай сам.
— Ты не можешь спасти весь мир. Пусть всё идет своим чередом, вдруг сделаешь еще хуже.
— Об этом я думал. Первое, что я сделал, попав в прошлое — сообщил о маньяке, убивавшем детей. Благодаря мне около 20 человек остались живы. Возможно кто-то из них вырастет плохим человеком. А возможно судьба исправляет моё вмешательство и все они погибли по-другому. Пока я не замечаю никаких отклонений от хода истории. Но нам пора, электричка через 15 минут.
Максим был в курсе, более того, оказывается, звонил Виктор.
— Для него это тоже шок. Дело в том, что эксперимент не проводился, причину взрыва выясняют еще. Или ошибка оператора или техническая неисправность. Но взрыв сильный, реактор полностью разрушен, выброс значительный. Смена погибла, сейчас пожарники работают.
— Плохо. Очень плохо. Если и подлодка затонет, я тогда совсем ни о чём не буду предупреждать. Ладно, Макс, давай о наших делах. Синтезатор обошелся в три тысячи, теперь гитару нужно. Ты обещал добавить.
— Да, конечно. Бери сколько нужно.
— Если есть свободные я займу у тебя на фурнитуру. В течение месяца начнем мебель делать.
— Будет хорошая мебель и покупателей найду, у нас на стенки очередь на год. И на телевизоры.
— Телевизоры завезем из Германии. Или в следующем году или в 88-м. Скоро дефицита не будет. Кроме дефицита денег.
Приходит Вадик, ночевал у Даши. С новостями.
— У тренера нашего проблемы. Депортируют его в Корею.
— За что? Нужно попробовать решить вопрос!
— Просрочил с документами, говорит поздно. Юна остается, у неё гражданство есть. Мать её русская была. Только в институт она не поступила, теперь не знает что делать. Секцию вести ей самой не дадут.
— Заедем к ним, поговорим.
Поход по магазинам меня вымотал. С гитарой проблем не было, купили быстро и отправил мальчишек с ней на такси домой. А мы вчетвером, молодожены отправились за одеждой. Нам с Вадиком с трудом, но подобрали костюмы, а девочкам пришлось заказывать. Также забронировали ресторан. Удалось уговорить невест ограничиться отмечанием в ресторане. Это мы как-то перенесем.
Потом с Вадиком едем к тренеру. Он уже на чемоданах. Недолго думая предлагаю Юне тоже в интернат, помощником тренера, то есть меня. Скоро всех там соберу, детям места не останется.
Понедельник потратил на поиски фурнитуры для мебели (ручки, навесы, декор, ножки) к вечеру возвращаюсь в интернат. Ленка осталась у Даши — первая примерка завтра. У входа встречают встревоженные ребята.
— Кирьку менты вчера забрали! За драку! — сообщают мне. Вот еще не хватало, иду к директору выяснять.
— Что случилось, Игорь Николаевич? Зачем отдали пацана?
— Хреновые дела. Родченков Кирилл увидел как Мальченко Игорь толкнул девочку, нашу, из интерната. Тот старше и сильнее, но не ожидал нападения. Кирилл ударил его, он отлетел и ударился головой о стенку кирпичную. Сознание потерял, сегодня только очнулся, голова разбита, челюсть сломана. Игорь сын первого секретаря горкома, а Кирилл полный сирота. Так что у Кирилла все шансы попасть в колонию.
— Какую колонию, ему сколько лет?
— Четырнадцать только исполнилось. Как раз. Я пытался говорить с Мальченко, бесполезно.
— Расскажите мне о нём, что знаете.
Потом поговорил с ребятами — свидетелями происшедшего, сходил в больницу. К Игорю меня не пустили, но заверили что состояние хорошее. Иду к секретарю домой — время уже девятый час вечера. Дверь открыл сам хозяин, я представился, попросил уделить десять минут. Скривился, пустил в квартиру, проходим на кухню.
— Андрей Ильич, ситуация неприятная, но нужно её решать — начинаю я.
— Что тут решать — Перебивает он — Изолировать таких нужно от общества.
— Давайте рассмотрим все стороны дела. Ваш сын пробегая мимо девочек сильно толкает Марину — десятилетнюю воспитанницу интерната. Она падает, разбивает колено. Я допускаю, что толчок мог быть неумышленным и действия Кирилла являются недопустимыми. Несмотря на то, что он действовал на эмоциях, он заслуживает наказания.
— Совершенно согласен! Пусть даже мой сын виноват, он не имел права нападать и бить его.
— Я рад, что мы с вами мыслим одинаково — Психологию я учил дважды, и в той и в этой жизни — Следуем дальше. Наказать его следует, но в этом вопросе нужно соблюдать осторожность. Допустим, его отправят в колонию. Но вы же знаете интернатовских ребят, как они стоят друг за друга. Они сочтут, что он пострадал несправедливо по вине вашего сына и начнут мстить. Не подумайте, что я угрожаю, меня в первую очередь волнует, что проблемы будут у меня и руководства интерната. Я не смогу их остановить. И вы не сможете его охранять, не будет же он сидеть дома круглосуточно.
— И что ты предлагаешь? Простить его? Нет, я лучше сына в Ленинград отправлю доучиваться. В суворовское определю.
— Это не выход. У вас еще есть дети, могут и на них отыграться. Прощать не нужно, он будет жестко ограничен в передвижениях. Только школа и интернат. Я лично буду контролировать его.
— У тебя там их больше сотни, когда тебе его контролировать. Надо будет, всех в колонию отправим. Не боюсь я вашего хулиганья. Всё, разговор окончен!
Вот же мудак! Ладно, поговорим по-другому.
— Еще минуту. Нам пятно на репутации интерната не нужно, поэтому я не позволю просто так его упрятать за решетку. Если местный судья примет такое решение — приглашу ребят из Ленинградской прокуратуры. Есть там знакомые. Будет разбирательство, с освещением в прессе. А журналисты сейчас любят выискивать жареное! Хорошая статья — сын первого секретаря избивает детдомовскую девочку, а заступившегося за неё несовершеннолетнего ребенка отец упрятывает за решетку!
— Значит так? — наливается яростью хозяин — Вы все там бандиты, директор ваш тоже! Иди отсюда!
Думаю остынет, подумает и не станет рисковать карьерой. В крайнем случае, Максима подключу — сделает звонок в местную прокуратуру. Хорошего намека будет достаточно.
Утром звонят из милиции, приглашают директора и меня. Неужто заяву накатал, что я ему угрожал? Встречают вежливо, женщина — капитан милиции.
— Здравствуйте Марина, чем порадуете? — Директор с ней хорошо знаком. Не первый раз попадают наши.
— Скажите спасибо Мальченко, не стал писать заявление. Пойдет как обычное хулиганство, поставим на учет. Но Мальченко требует, чтобы физрук — вы молодой человек, написал личное поручительство. И чтобы Кирилл извинился перед его сыном.
— Можно было бы и послать его вместе с требованиями… ну да ладно. Диктуйте — соглашаюсь я — А по поводу извинений… Кирилл извинится после того, как тот извинится перед девочкой.
Через полчаса идем обратно уже с Кириллом. Директор всю дорогу вправляет ему мозги, заодно пояснив, что у меня будут проблемы, если он опять провинится. Я молчу — на его месте сам бы так поступил. Захотят подставить, ничего не сделаешь — будем выкручиваться.
— Я всё понял — Кирилл выглядит бодрым — Владимир Семёнович, я не подведу!
— Не ссы Кирюха, прорвемся! — Директор скривился, недовольный моим не педагогическим поведением — Тебя хоть кормили там?
— Да, дежурные там нормальные, подкармливают.
— Хорошо. Давай договоримся, пока из интерната ни шагу. В спортзале ремонт нужно делать, вот Игорь Николаевич еще человек пять подберет и будете работать. А в сентябре посмотрим.
— Да, Игорь Николаевич, совсем вылетело с головы — вспоминаю я о Юне — У нас есть еще вакансии? Одну девочку нужно устроить, моим помощником. Она круче меня по тхеквондо.