Каникулы закончились, утром захожу за Вадиком, оказывается он еще не приехал. В результате на первой паре на меня никто не реагирует, считая, что я — это он. О переводе никто не знает еще. И в журнал меня почему-то не внесли. Ладно, ему прогула не будет зато. Появляется он в середине второй пары, не мог до перемены дождаться, блин.
— Римма Исаевна, у меня автобус опоздал, извините — историчка, старая еврейка, ярая коммунистка, одна из самых строгих преподавателей, машет рукой, типа садись. Спустя несколько секунд в голове что-то срабатывает, и она поворачивается ко мне. Немая пауза. Потом я поднимаюсь.
— Меня зовут Владимир Кольцов, мы братья, я с этого семестра перевелся с другого техникума.
— А раньше сказать не мог? Я уж думала все, галлюцинации, на пенсию пора.
По классу пронесся шумок:
— Давно пора!
— Да, да, помечтайте — с юмором у неё в порядке.
Вадик садится рядом.
— Ты чего прогульщик? Не нагулялся? — шепчу.
— Простудился, вчера еще температура была. У меня больничный даже есть.
— С Иркой на морозе долго сидел наверно?
— Братики, давно не виделись? — прерывает разговор голос исторички — Хотите поговорить? Давай Владимир, выходи, узнаем, чему тебя учили. Развитие СССР в 50–60 годах.
И что мне ей рассказать? Что Хрущев был мудак? Или наоборот гений, кукурузы насажал, туфлями постучал. Начинаю осторожно со смерти Сталина, подробно, как долго боялись войти в кабинет, что он пролежал несколько часов, прежде чем вызвали Берию, подозрения в сторону Берии. Вижу, что многое она слышит впервые. В то время, кроме официальных версий, трудно было найти информацию. Но не прерывает, явно заинтересована. Перешел к избранию Хрущева, потом к съезду, на котором Хрущев выступил с разоблачением культа Сталина. Начал намекать, что погорячился он, нанес урон имиджу страны. Вижу ей нравится, да она сталинистка! Ну и понеслась, покритиковал сам указ о культе, Хрущева обосрал с ног до головы. Рассказал о тысячах выпущенных уголовниках, Карибском кризисе. О целине упомянул вскользь, подумал, что рассказывать о том, что в результате освоения целины нанесен ощутимый вред сельскому хозяйству будет преждевременно. В аудитории тишина мертвая, хотя на её уроках всегда тихо было. Остановился, когда начал рассказывать о смене Хрущева на Брежнева, это уже другое десятилетие.
— Увлекательно — резюмировала Римма Исаевна — многое конечно неподтверждённое фактами. Откуда у тебя информация? В учебниках нет такого.
Сказать ей — с интернета? Все равно, что от инопланетян. Что же выдумать?
— Мой дядя работал журналистом в одной крупной газете. Имел доступ к закрытым архивам. Кое-что мне рассказывал.
— Садись, ставлю отлично. Хотя не следует отзываться о государственных деятелях слишком… критично.
Думаю, пятерка за год мне гарантирована.
На перемене нас обступили, большинство меня знало, те, кто жили в общежитии, остальные слышали. Теперь сравнивали и удивлялись схожести. Вырвавшись из окружения, расспрашиваю Вадика.
— Теперь рассказывай, где умудрился простудиться.
— Да сам не понимаю, вирус подцепил где-то.
— С Иркой как?
— Да пошла она — Вадик махнул рукой — строит из себя.
— А ты чего хочешь? Тебе тут мало девок? Знаешь же принцип — трахать одних, а жениться на других. Вот и пользуйся здесь возможностями, а она пусть девочкой пока побудет.
— Трахать?
— Это выражение пока не в ходу, скоро появится. А вообще думай сам, я ее после школы один раз встретил и все, так что особо не в курсе, что она из себя представляет. Пойдем, время уже.
На третьей паре повторилась та же немая сцена. Молоденькая химичка насколько помню, выделяла меня, почему-то считала, что я лучше всех знаю химию. Даже в городской олимпиаде участвовал. А тут сразу два меня! Ей быстро объяснили, поулыбалась, хорошо, не стала проверять мои знания. Они, в смысле знания, несколько улучшились, но однобоко. В области взрывчатых веществ, например. Даже из тех реактивов, что в лаборатории я смог бы собрать небольшую бомбочку. Чтобы техникум разнести не хватит, но этаж снесет точно.