«Как это — похититель и дети разделились?» — подумал полицейский. У начальника нашлись другие возражения.
— Как я введу паспортный контроль на вокзалах? Это не в моих полномочиях.
— Негласно, — презрительно сказал тощий, — пусть ваши люди обходят вагоны перед отправлением.
— Мне людей не хватит, — пробормотал начальник, но больше не спорил.
Машина повернула, шорхнул под шинами асфальт.
— Что, уже шоссе? — засуетился тощий, — притормозите-ка. Мы вот с этим товарищем выйдем.
— Зачем? — пролепетал толстяк, но уж было поздно: тощий чуть не за шиворот выволок его из теплого салона в стылый мрак.
— Зачем? — уже на улице повторил водитель. Машина унеслась прочь. Асфальт был жесткий, холодный и мокрый — без ботинок это особенно чувствовалось.
— Не нервничайте, — прошипел-просвистел тощий, сейчас выглядевший, как поблескивающий сгусток мрака, — за нами скоро приедут. А пока поговорим.
Костистая холодная ладонь прошлась по его лицу, водитель отшатнулся.
— Поговорим-пообщаемся.
Но среди холода и тьмы вдруг всплыла яркая картинка: голубое небо, сосновые ветви, гитарный перезвон. Вот как я умру, — вдруг истово поверил водитель, — а значит, ничего ты мне, пакость, не сделаешь. Не сможешь.
До Петрозаводска они доехали наконец в тиши и покое — без погонь, неприятных знакомств и перестрелок. Электричка шла три с половиной часа и большую часть этого времени Артем проспал — поглядел немного на обступающие железнодорожное полотно хмурые леса, послушал перестук колес и негромкий гул вагона — в этот ранний час ездили в основном пенсионеры, их компания разительно выделялась — и задремал. Дети, конечно, спали с самого начала, они толком и не просыпались даже — в полудреме, ведомые Артемом и рыжей девушкой добрели до платформы, сели в электричку и тут же заснули. Лена не спала вовсе — с тревогой и запоздалыми сомнениями поглядывала она в окно, за которым проносились величественные и дикие пейзажи. Смотрела на странного парня и странных детей — исцарапанные, измученные, с неясными тенями на лицах. Может быть, не стоило с ними связываться. Может быть… Но хуже, чем было, все равно уже не может быть. И это маленькое приключение — как глоток чистой воды, как порыв высокого ветра. А так, три года в забегаловке: день-ночь-сутки прочь, день-ночь-сутки прочь, недостача в кассе, день-ночь-сутки прочь, конец смены — спать, спать, спать, вот и выходные кончились, день-ночь-сутки прочь, день-ночь-сутки прочь. Она вдруг вспомнила, как неожиданно разрыдалась в магазине, увидев в очередной раз повышенные добрым правительством цены на сигареты — так это было глупо и стыдно, и жалко, и как, глядя на это очередное небольшое повышение, она вдруг почувствовала себя загнанной лошадью, и конца-края этому видно не было — еще жить и жить.
Двери вагона с лязгом распахнулись. Трое хмурых полицейских, поблескивая мятыми кожанками, быстро прошли через вагон, поглядывая на народ пустыми равнодушными взглядами. Лена вздрогнула, незаметно толкнула ногой рюкзак под сиденье. «Он ведь так и не сказал, что у него там», — подумала она. К счастью, за всю дорогу это было единственное их приключение.
Петрозаводск — маленький уютный городок, меж желтыми двухэтажными домами которого зеленеют густые заросли сирени и яблонь, а улицы обсажены белыми березами, и всюду в маленьком городе слышится веселое бурление узкой и неглубокой, но зато довольно быстрой речки Пывы. Они прибыли в него чистым солнечным утром, более-менее выспавшиеся, оторвавшиеся на какое-то время от погони, а потому довольные и веселые.
— Ничего себе городок, — одобрительно сказал Танатос, запрокинув голову в голубое небо с подсвеченными солнцем пушистыми облачками. Гипнос кивнула.
— Очень милый, — согласился Артем, еле сдерживая расползающиеся в счастливой улыбке губы.
— Офигеть, — сказала Лена, жадно вдыхая чистый, сосновый воздух, — так близко от Рынды и так непохоже.
— Ваши документики, — сказал незаметно подошедший полицейский. Был он толст, мрачен и, по всему видать, это у него не утренняя смена начиналась, а ночная заканчивалась.
Артем незаметно пихнул Лену локтем, она сообразила и вытащила паспорт.
Толстяк скучливо пошелестел страницами, поднял на них глаза, — это все? Что, больше ни у кого документов нет?
— Нет, — твердо сказал Артем.
— Ясно, — сказал толстяк, — дамочка, вы с детьми свободны. Гражданин, пройдемте.
Панические мысли заметались у Артема в голове. Бежать — но куда, как? и что потом делать? — драться — а как с ним драться, если все оружие в рюкзаке? Физические свои возможности Артем оценивал трезво. Можно было, наверное, попробовать дать взятку, но Артем в жизни не давал взяток и не знал, как это делается.
— Подождите, командир, — просто сказала Лена, — мы только приехали, вон, с поезда сошли.
Проворные пальцы в это время вытащили кошелек, с томительной медлительностью расстегнули застежку — и показался, застенчиво выглянув из кожаного нутра, краешек пленительной тысячерублевой купюры. Толстяк моргнул, чуть придвинулся к Лене.
Лена в ответном порыве придвинулась к нему, купюра выглянула еще чуть дальше, сверкая бумажной невинностью.
— Так зачем вам его тащить, командир. Это мой двоюродный брат, хороший парень.
Тут — быть может, Артему показалось? — она прямо-таки непристойно подмигнула одышливо дышащему толстяку, чуть шорхнула передаваемая купюра и толстяк отступил.
— Ну, хорошо, — сказал полицейский, приподнимая фуражку и вытирая побагровевший, мокрый лоб, — но больше без документов не ходите. Прощайте.
И, не удостоив их и взглядом, он медленно развернулся и направился к торговавшей полевыми цветами бабушке.
— Вот упырь, — с чувством сказала Лена.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — пробормотал Артем и, вытащив сигареты, закурил.
— Нам надо будет серьезно поговорить.
— Поговорим, — согласился Артем, — только попозже. И в какой-нибудь более спокойной обстановке.
Оставаться на вокзале дальше было рискованно, а потому они проигнорировали манящие запахи буфета и ушли в город. Долго блуждали они по светлым и тихим улицам, провожаемые взглядами редких прохожих — чужаки здесь были редкостью, и наконец отыскали крохотную, сверкающую белоснежным кафелем столовую, на стеклянных дверях которой было вывешено объявление «Свободный Wi-Fi».
— Ну слава Богу, — устало сказал Артем, — то, что нужно.
Кофе здесь был крепкий, а булочки — свежие. Словом, идеальное место. Артем вытащил ноутбук и погрузился в изучение новостей. Как ни странно, ни слова не было о нападении на патрульную машину. Зато сообщалось о начале массовых учений военных и спец. частей МЧС в Карелии. Дело, кажется, было плохо.
— Похоже, за нас взялись всерьез, — сказал Артем, поделившись новостью.
— Похоже, — согласился Танатос с неуместной бодростью.
Гипнос кивнула, — да. Скорее всего, никакие это не учения. Нас будут искать.
— Погодите, — сказала Лена, — вы серьезно? Все настолько круто?
— Круто — не очень удачно выбранное определение, — проворчал Артем, — но вообще да, дело довольно серьезное. И я предупреждал.
— Мы не просто детишки, — гордо сказал Танатос, — мы даже не просто детишки, умеющие доставать вещи из снов. Мы — Конец Света.
Наступила пауза. Потом Лена спросила, — правда?
— Правда, правда, — фыркнул Артем, — только в позитивном смысле конец света. Как я понимаю.
— Конец света в позитивном смысле, — Лена вздохнула, — о’кей. И что нам теперь делать?
— Будем думать, — Артем зевнул и сладко потянулся, — надо взять еще кофе.
— Нужно прятаться здесь, — предложила Гипнос, когда Артем вернулся, — попытаемся уехать — схватят. Уж дороги-то они точно контролируют.
— И вряд ли они станут масштабно шерстить город, — добавила Лена, — снимем какую-нибудь халупку пока.
— Им известны наши новые приметы, — возразил Артем, — опасно оставаться в городе.
— Может, и неизвестны, — защитил водителя Танатос.
— Тогда откуда они знают, что мы здесь? Или это и правда случайные учения?
— Может, и случайные, — проворчал мальчик, но дальше не спорил.
— Нет, — убежденно сказал Артем, — надо уезжать. Попробовать прорваться.
— Можно разделиться, — предложила Лена, — они же ищут юношу и двоих детей, а не девушку с детьми и юношу отдельно.
— У нас на всех четверых одни документы. Если разделимся, кого-то точно схватят.
В столовую зашла группа туристов. Они были бородаты, загорелы, а на спинах у них висели огромные рюкзаки.
— А вообще-то… — протянула Лена, глядя на туристов, — есть идея.
— Предлагаешь спрятать меня в рюкзак? — хмыкнул Артем.
— Не тебя. Вас, ребята, — кивнула она близнецам.
Гипнос тяжело вздохнула.