— Так точно. А по поводу допроса…
— Подождем. Сейчас отправишь две группы в город. Задача — сбор информации о положении дел, наведение контактов с местными жителями и органами власти. Когда сами что-нибудь узнаем — тогда и допрашивать можно. И ничего больше, понял? Это прямое указание президента. Так что держи свою инициативу при себе.
— Так точно, товарищ полковник, — ответили в трубке.
— Все, давай. Я к вам выезжаю, через часик буду.
— До свиданья.
Андрей Григорьевич убрал телефон, подумал, что вот опять, всю ответственность свалили на него, дают по телефону указания, которые нарушить нельзя, а исполнять — опасно и глупо. И не докажешь ведь потом — мол, президент позвонил и приказал. Он даже усмехнулся при этой мысли. Ну, а в самом деле. Если он на дисциплинарном заседании возьмет да и брякнет правду-матку? Посмотрят, как на идиота, и даже в протокол не занесут.
Андрею Григорьевичу не нравился приказ президента. Отправлять разведывательно-дипломатические отряды в совершенно незнакомые условия, неизвестно к кому… Да еще после того, как один умник задержал точно таких же разведчиков с той стороны! Да, опасно и глупо, именно так. С другой стороны, а президенту-то что? Не ему же ответственность нести, не ему же с журналистами или даже — тьфу-тьфу-тьфу! — прокурором объясняться. Нет уж! — решил он — В этот раз пусть по-честному будет! Если что — твердо заявлю, что исполнял негласные указания президента. А там — на пенсию. Сам попрошусь, не выгонят. Буду рыбку ловить, грибы собирать… Давно пора.
От этих успокоительных мыслей и, главное, от твердого решения он успокоился, на душе потеплело. И даже о пропавшем пистолете фсбшник вспомнил с улыбкой. Да что мне за дело! Я через месяц на пенсию ухожу!
Андрей Григорьевич выпил кофе в буфете, выкурил сигарету и отправился в оперативный штаб.
А тем временем в Крайск, трясясь на колдобинах старой дороги, въезжали две большие черные машины. Медленно и настороженно, как хищный зверь, катили они по весенним, залитым ярким солнышком улицам.
— Заметили? — сказал водитель, — автомобилей нет. Ни одного пока.
— Заметили, — сказал сидящий рядом плотный мужчина с коротко остриженными русыми волосами и здоровым румянцем на широком, загорелом лице, — и это не все, между прочим. Авдотьев, снимаешь?
— Снимаю, — ответил Авдотьев, прильнувший к окну с камерой, — народ как бы возвращается откуда-то. Все из одного центра идут. С флагами, между прочим.
— Сам вижу. А флаги-то красные.
И действительно, по улицам, аллеям и переулкам расходились веселыми толпами люди. Флаги реяли под высоким чистым небом, в тепло-оранжевом свете уже вечернего солнца. Люди, улыбались, пели. На черные машины, медленно катившие по пустой проезжей части они совершенно не обращали внимания, будто не видели.
— С населением сейчас контакты завязывать нецелесообразно, — решил румяный здоровяк, — прокатимся, посмотрим. Надо какого-нибудь местного полицейского найти или вроде того.
Он инстинктивно чувствовал, что с представителем их профессии — пусть и из такого странного места — ему будет легче разговаривать.
— Пока что ни одного не было, — скептически заметил водитель, — а ведь тут митинг или массовые гуляния, или что еще там.
— Должны быть, — твердо сказал румяный, — не бывает, чтобы полиции не было. Ребята, вообще смотрим внимательно! Они тут не по форме, скорее всего. Но там нарукавная повязка какая-нибудь, хоть что-то должно быть. Сосредоточились.
Но сколько они не катались по городу, сколько не вглядывались в толпу — ни одного человека в форме, или в хоть каком-то ее подобии так и не заметили.
Уже вечерело. Дымчатые, таинственные сумерки опускались на город, приглушали и сглаживали краски и углы. А люди все не расходились — гуляли парочками по липовой аллее, сидели компаниями в садах и скверах, мальчишки гонялись туда-сюда за желтыми, красными и голубыми воздушными змеями. Раз они увидели совершенно непривычную и странную им картину: в одном доме окна на первом этаже были раскрыты, над ними был укреплен алый транспарант с надписью: библиотека. В окне, поминутно исчезая в глубине квартиры, стояли двое — бритый наголо лобастый юноша и пожилая уже женщина в очках и собранными в хвостик седыми волосами. Они выдавали книги — прямо через окно. А вокруг толпился народ и призывно тянул руки, словно за какой манной небесной.
— А читают тут много, — хмыкнул водитель.
— Угу, — согласился Авдотьев, — товарищ капитан, может, с ними поговорим? Библиотекарь все-таки общественный работник.