— Почему? — Мне интересно. — Зачем нам это нужно? Почему нам нужно что-то делать? Мы можем просто лежать здесь, пить наши напитки и быть несчастными вместе.
Он делает глоток из своей бутылки, проливая немного на диван, но я слишком пьян, чтобы беспокоиться. Кроме того, я не думаю, что смогу сформулировать связное предложение, в любом случае.
— Нам нужно всё вернуть, — говорит он. — И Джун. Я хочу, чтобы Джун вернулась.
Я не хочу, чтобы Джун вернулась к тебе, говорит мой испорченный, извращенный разум.
— Итак, каков план? — Спрашиваю я, изо всех сил стараясь игнорировать назойливый голос в моей голове.
Он усмехается мне и ставит пустую бутылку на стол. У нас будет такое похмелье, что это будет даже не смешно.
— Вот тут-то ты и вступишь в игру, брат, — весело говорит он.
Мы примерно в двадцати минутах от того, как он отрубится, и в двадцати пяти минутах от того, как меня стошнит в унитаз. Но, по крайней мере, наш спор, блядь, забыт на данный момент. Пока Паркер снова не переступит черту. Зная его, это не займет у него и недели.
— Нам нужен план? — Напоминает мне Паркер.
Я сижу там, погруженный в собственное опьянение, и думаю, что я должен ему сказать. С него хватит того, что все будет хорошо, и мы с этим разберемся. Вместо этого я выбираю что-то другое. И слова просто продолжают приходить, когда я открываю рот.
— Нам нужно вернуть наши деньги, — говорю я, и Паркер оживленно кивает. — Это и компания нашего отца, неправильно, что досталось всё только ей. И ты скучаешь по ней, но деньги тебе нужны больше, верно?
На мгновение он задумался, и я не даю ему ответить, может быть, потому, что я боюсь, что он предпочтет ее деньгам или мне.
— Мы никак не сможем их получить, — подталкиваю я, прежде чем он успевает ответить. — Если только…
Я привлекаю его внимание, и он поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня.
— Если только что? — С любопытством спрашивает он, и я знаю, что это момент "сделай это или сломай".
Он может согласиться с моим планом, если я представлю его в правильном виде. Или он может назвать меня сумасшедшим, в зависимости от того, насколько жадным он себя чувствует сегодня. Но я думал об этом в течение долгого времени. По крайней мере, несколько часов точно. И мой затуманенный гребаный разум говорит мне, что план золото. Я получаю Джун, Паркер получает Джун, и мы все делим деньги.
Я просто надеюсь, что Паркер это поймет. По правде говоря, я даже не уверен, делаю ли я это ради денег или только ради Джун.
— Есть кое-что, что мы могли бы сделать, — говорю я, и Паркер придвигается ближе на диване, внимательно слушая.
Я знаю, что теперь он у меня в руках, и слова рвутся наружу.
Дело сделано.
— Мы никак не можем получить эти деньги, не совершив что-то плохое.
— Я не собираюсь убивать Джун, Кейд, — немедленно перебивает Паркер, и я в шоке, что он даже подумал, что я подумаю о чем-то подобном.
— Ты что, блядь, с ума сошел? — Огрызаюсь я на него. — Я не собираюсь, черт возьми, убивать ее.
— Тогда рассказывай, — настаивает Паркер.
— Мы не кровные родственники, — напоминаю я ему, пытаясь мягко подтолкнуть его к этой мысли. — Она нам вообще не родственница, верно? — Спрашиваю я его, и он качает головой, поощряя меня продолжать.
— Что, если, — продолжаю я, усиливая напряжение, прежде чем, наконец, задать главный вопрос. — Что, если один из нас женится на ней?
Паркер выглядит возмущенным и как будто собирается заговорить, но я тороплюсь с объяснением. Этот момент имеет решающее значение.
— Что, если один из нас женится на ней, а потом разведётся через несколько месяцев? Можешь ты себе представить, сколько денег мы могли бы получить? У нее было бы разбито сердце, так что отнять их было бы легко. А потом мы бы разделили их между нами двумя…
Паркер молча смотрит на меня.
— Я думал, мы не хотим навредить Джун.
О, брат, я хочу сделать много-много вещей с Джун, и причинение ей боли входит в топ-5.
— Хорошо, хорошо. Мы ей все объясним, — говорю я, чтобы успокоить его. — И мы оставим ей достаточно денег, чтобы позаботиться о себе, окей? Мы все можем снова стать друзьями, потому что денежного вопроса больше не будет стоять между нами, разделим всё на три части.
Паркер обдумывает это, и я представляю, как вращаются шестеренки в его голове, пока мое сердце колотится в груди в ожидании его ответа. Я думаю, что это может быть выход. Я мог бы сделать это и жениться на ней и преодолеть свою одержимость. Я уверен, что как только я её заполучу, то всё пройдет. И все эти деньги… Черт, мне больше никогда не нужно было бы ни о чем беспокоиться. И я был бы свободен от Паркера. Паркер… он даже понятия не имеет, что я не собираюсь разводиться с Джун. Как только мое кольцо окажется у нее на пальце, она, блядь, моя.
Навсегда.
Что-то в сегодняшнем вечере пробудило мои самые глубокие, самые мрачные фантазии. Мне никогда не следовало даже думать об этом. Обеспокоенное лицо Паркера говорит само за себя. И все же я не могу перестать надеяться. Надеясь, что я смогу убедить Паркера и себя, что это хорошая идея.
— Хорошо, — мягко говорит Паркер, и моя улыбка сразу же становится шире, когда я хлопаю его по спине. — Мы сделаем это.
— Бинго, — гордо говорю я, и мы оба встаем и понимаем, что на самом деле не держимся на ногах от количества выпитого алкоголя.
Как я понимаю, мы немного боимся смотреть друг на друга, потому что Паркер отказывается встречаться со мной взглядом. Но он выглядит странно: счастливым и взволнованным. Я знал, что деньги его привлекут, но я не думал, что он будет так охотно в игре, и очевидно, причина в нашей сводной сестре.
Милая, длинноногая Джун. Это того стоит, если это означает, что я попробую на вкус ее полные губы.
Блять. Собираюсь ли я пройти через это?
— Когда мне начинать? — Спрашивает Паркер через минуту, и я смотрю на него, чтобы увидеть, как он ухмыляется.
Вот это азарт, брат, думаю я с гордостью. Я собираюсь объяснить его роль в игре, чтоб он убедил Джун доверять мне и также убедил её в том, что я хороший парень. Как только я открываю рот, он заговаривает:
— Ты знаешь, я всегда был немного влюблен в Джун. Я знаю, это странно… Мы всегда были так близки. Но это идеальный шанс выбросить её из головы. — Он одаривает меня лукавой улыбкой. — Интересно, девственница ли она.
У меня кровь застывает в жилах, и все волосы встают дыбом.
Что, черт возьми, только что произошло?
На этот раз я действительно чертовски облажался.
Я просыпаюсь с жутким похмельем и бегу блевать в раковину, в голове стучит вчерашний разговор с моим близнецом. После того, как Паркер неправильно понял меня, я сделал худший из возможных ходов, который я осознаю только сейчас. Меня вырвало, и я заснул, и я не успел сказать ему, что буду тем, кто женится на Джун. Думая об этом сейчас, когда я умываю лицо и рот, я понимаю, что Паркер прав. Он тот, кто всегда был ближе к Джун, он ее лучший друг, ее доверенное лицо. Она доверяет ему. Конечно, она тоже заботится и обо мне, но Джун и Паркер… это просто имеет больше смысла.