Я побежала по влажной траве к домику на дереве. Я вспомнила, где мальчики хранили фонарик, который они показывали мне ранее, и использовала его, чтобы ориентироваться.
Мое сердце бешено колотилось в груди, я была в ужасе. Но я ни за что не собиралась сдаваться. Мне нужно было спасти это невинное создание. Мои пальцы задрожали, и фонарик с грохотом упал на пол. Я подняла его, чувствуя, что кто-то наблюдает за мной. Страх пробрался под мою кожу, пока я пыталась найти деревянную коробку. Наконец, моя рука обхватила знакомую резную форму, и я вытащила ее из ящика. Я опустилась на колени на шаткий пол, осторожно приподнимая крышку коробки. Бабочка все еще была там, но едва двигалась. Его крылья были тонкими, как бумага. Мне захотелось плакать, когда я увидела, как она пытается вырваться на свободу.
Я вынула булавки так осторожно, как только могла, но насекомое было слишком ранено, чтобы двигаться самостоятельно. Я была так сосредоточена на своей задаче, что не заметила, как кто-то еще поднимается по стремянке позади меня. До тех пор, пока крышка коробки не захлопнулась, заставив меня закричать, когда она прищемила мне пальцы.
Я убрала руку, тихо плача и дуя на свои пульсирующие пальцы. Я подняла глаза на фигуру передо мной одного из близнецов, одетого в пижаму и опасно хмурого.
— Воровка, — выплюнул он в меня, и я поняла, что это был Кейд. — Ты пытаешься забрать то, что тебе не принадлежит.
— Нет, — прошипела я. — Я пытаюсь спасти бабочку.
Он посмотрел на меня сердитыми глазами. Затем на его губах появилась улыбка. Он опустился на колени на пол, где я все еще нянчила свою раненую руку. Он подул на мои пальцы, спрашивая, не болят ли они. Я кивнула. Я не понимала, как он мог превратиться из такого жестокого в такого очень доброго. Он осторожно поднял бабочку, чтобы я могла полюбоваться. Она была прекрасной, несмотря на то, что она была такой слабой. Её крылья были почти прозрачными, и она медленно приходила в себя после испытания, которому подвергли её близнецы. То есть до тех пор, пока Кейд не раздавил её в кулаке.
Я снова закричала, и этот звук эхом отозвался в ночи.
Я наблюдала, как Кейд раскрыл ладонь, и раздавленное тело насекомого упало на пол. Я взяла сломанную бабочку в ладони и почувствовала, как слеза скатилась из моих глаз на ее неподвижное тело.
— Ты убил её, — прошептала я, глядя на Кейда. — Как ты мог?
Он поколебался, прежде чем, наконец, пробормотал ответ.
— Она тебе нравилась. Я не хочу, чтобы ты смотрела на что-то или на кого-то подобным образом.
— Что ты имеешь в виду? Ты с ума сошел? — Моя нижняя губа задрожала.
Он не ответил. Вместо этого он взял меня за руку и помог мне закопать бабочку под дубом. Не говоря ни слова, он проводил меня обратно в спальню, подоткнул одеяло и включил ночник, как будто знал, что я всегда включаю его, когда просыпаюсь посреди ночи.
В ту ночь мне не снились кошмары.
Тогда я все еще боялась темноты… но близнецы научили меня принимать её.
— Спокойной ночи, Июньская(Джун) бабочка, — прошептал Кейд.
Прозвище было очаровательно милым, но я не ответила. То, как он убил бабочку, все еще крутилось у меня в голове, как жестокое, порочное и ненужное. И вот так моя одержимость усилилась… Потому что, какой бы пугающей ни была темнота, она была интереснее, чем ее светлый аналог.
Глава 2
Кейд
— Ну, ну, ну, ты только посмотри, что притащил кот. — Паркер ухмыляется, когда я вхожу на кухню, протирая затуманенные глаза и что-то ворча в ответ.
Он стоит у кухонной стойки в фартуке с надписью "К черту повара". Классно.
— Веселая ночка? — Спрашивает Паркер, имитируя дрочку члена рукой и покачивая бровями.
О, какая великая радость жить со своим идентичным братом-близнецом, когда тебе двадцать пять лет.
— Она была… насыщенна событиями. — Я заглядываю брату через плечо, чтобы узнать, какое блюдо он сегодня уничтожает.
Он не очень хороший повар, но, по крайней мере, парень, блядь, старается.
— Привет, — робко говорит кто-то из-за моей спины, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть девушку.
Рыжая. Крошечная, но соблазнительная. Совсем не в моем вкусе. Что, черт возьми, я делал прошлой ночью? Я удивляюсь.
— Эм, — говорю я, и она многозначительно смотрит на меня, пока я пытаюсь вспомнить ее имя, но ничего не получается. — Сара? — Ее нижняя губа слегка выпячивается, и становится ясно, что я ее расстроил.
Мой брат начинает ухмыляться, как сумасшедший.
— О, смотри, Кейд, твое последнее завоевание расстроилось. — Он подходит к рыжей и обнимает ее за плечи слишком знакомой рукой, подмигивая ей. — Готова, ко второму раунду с более горячим братом?
Я бы хотел, чтобы он закрыл свой ебучий рот. Будучи старшим и более ответственным братом, я часто испытываю это чувство. Девица выглядит совершенно сбитой с толку и переводит взгляд с меня на Паркера. Она не делает ни малейшего движения, чтобы оттолкнуть его от себя, и мгновение спустя ее взгляд останавливается на его мускулистых руках. Конечно, они, блядь, делают своё дело.
— Тебе, наверное, стоит уйти, — неуверенно предлагаю я, чувствуя себя полным придурком. — Я закажу Uber.
Она не возражает и исчезает в моей спальне. Паркер переворачивает подгоревший кусок теста, все время, бросая на меня многозначительные взгляды. Девушка выходит из спальни как раз вовремя, чтобы застать его нюхающим очень почерневший и несъедобный на вид блин.
— Это выглядит восхитительно, — саркастически бормочет она.
Но то, как ее глаза пожирают моего брата, говорит о многом. Она думает, что он сексуальный. Наверное, поэтому она все еще задерживается в нашей квартире. Она хочет кусочек другого близнеца следующим. Я думаю, на нас приятно смотреть. Поскольку мы идентичные близнецы, между нами не так много различий, пока вы не узнаете наши личности.
Мы оба ростом шесть футов четыре дюйма, с естественно широкими плечами и телами, которые мы поддерживаем в форме, бегая трусцой вместе и занимаясь силовыми упражнениями дома. Мои темные волосы выбриты по бокам и длиннее на макушке, а у Паркера более пышные и немного длиннее по всему телу. Наши серые глаза необычно контрастируют с нашей более темной кожей и делают нас более выразительными, или, по крайней мере, так мы слышали.
— Это единственное, что он может притвориться, что готовит, — сообщаю я девушке (Саре?) и сажусь, чтобы насладиться тарелкой кривобоких блинчиков.
Рыжая качает головой.
— Вы, ребята, странные, — заявляет она.
Я действительно хочу, чтобы она ушла, потому что я не собираюсь заново переживать прошлую ночь, в которой, я уверен, было много выпивки и еще более небрежных поцелуев. Во всяком случае, так всегда проходят мои свидания на одну ночь. Они мельком видят Паркера, и его вычурное обаяние оказывается для них непосильным.