Внезапно мы переехали в дом побольше, купили машины получше и наняли домработниц. Мы переехали в красивое здание в богатом районе. Наша семья процветала.
Я всегда думал о Джун как о сестре. По крайней мере, до того дня, когда все изменилось… Но до тех пор Джун Уайлдфокс была просто глупым ребенком с щелью между зубами и грязными коленями. Она была ближе всего к Паркеру, они были неразлучны. Я думаю, мы тоже были близки, но это никогда не было похоже на ее отношения с моим братом. Мы ничего не делали вместе и не строили планы только вдвоем, но там всегда что-то было… Между нами что-то есть, темная искра, которую я редко признавал. Это заставило меня оттолкнуть Джун больше, чем я хотел признать.
Она и раньше обвиняла меня в ненависти к ней, но это было настолько далеко от правды, насколько могло быть. Я был просто по уши влюблен в Джун, и это было неприемлемо по многим причинам. Я молчал и держался подальше от нее. Я отводил взгляд, когда она пыталась найти мой, проигнорировал ее попытки восстановить связь и отдалился от всей семьи. Я знал, что нашим родителям будет больно, если между нами что-то случится, поэтому я прятался в тени, наблюдая за счастливой семьей как посторонний. Скрывающийся преследователь.
Когда нам исполнилось двадцать три, наш отец умер.
Он был крупным мужчиной, и мы знали, что у него были некоторые проблемы со здоровьем, но мы были потрясены, когда он просто упал. Он исчез, просто так, просто тело еще до того, как приехала скорая помощь. На этот раз у нас не было возможности погоревать.
Мой отец оставил все, что у него было, Рейчел, женщине, которая проявила к нему любовь после смерти нашей матери. И это никогда не считалось проблемой, мы тоже были детьми Рейчел, и она заботилась о нас.
Во время встречи в фирме Рейчел упала в обморок, обсуждая свою новую должность главы компании. Джун была в ужасе после того, что случилось с нашим отцом, но мы продолжали говорить ей, что все будет хорошо.
У Рейчел был диагностирован рак молочной железы 4-й стадии.
Она сгорела меньше чем за месяц, как пламя, которое кто-то задул.
У меня было трое родителей, и все они сейчас похоронены. У меня был брат и сестра, но сейчас у меня только один брат. Когда Рейчел умерла, о нас забыли. Единственным человеком, который имел значение для адвокатов, была Джун, неуклюжая девушка, которая превратилась из девочки с грязными коленями в потрясающую молодую женщину. Она была кровной родственницей Рейчел, а Паркер и я… Мы были никем. Рейчел юридически не усыновляла нас. В глазах закона Джун стоила миллионы, а мы с братом были сопутствующим ущербом.
И теперь Джун держала компанию в своих руках.
Мы боролись и угрожали подать в суд, но все было напрасно. В то время мы оба учились в колледже, и нам сообщили, что мы не можем вернуться домой. Что судья вынес решение в пользу Джун, что большая часть денег была связана с Рейчел, и никто не мог нам помочь. Но наши счета всегда были оплачены, и никого на самом деле не волновало, откуда берутся эти деньги.
Джун была в отчаянии после того, как об этом стало известно. Она предложила нам деньги, фонд на каждое из наших имен, но это провалилось, когда она поняла, что большая часть денег не в ее руках. Конечно, у нее были карманные деньги, но все остальное было вложено в компанию. Это дало ей возможность вести комфортный, роскошный образ жизни.
А нас оставили гнить в дерьмовой однокомнатной квартирке в Бронксе.
Я делаю еще один глоток выпивки из бутылки и стону, зарываясь пальцами в волосы. Гребаное дерьмо. Я действительно позволил себе поругаться сегодня вечером с Паркером. Я должен был держать рот на замке, должен был быть лучшим братом и не нападать на него подобным образом. Он просто глупый гребаный юнец.
Я ставлю бутылку на кофейный столик, когда слышу звонок. Я полагаю, что это Паркер, так как он не захватил свои ключи, когда уходил. Мои плечи мгновенно напрягаются. Я не знаю, готов ли я пока иметь дело со своим братом. Тем не менее, я открываю, не потрудившись спросить, кто это.
Кто еще это может быть в гребаные три тридцать утра?
Когда раздается стук в дверь, я поворачиваюсь к ней спиной, чтобы сразу не столкнуться с Паркером, и шиплю через плечо:
— Открыто.
— Тебе действительно следует запереть свою дверь.
Я оборачиваюсь в направлении голоса. Джун стоит на нашей грязной кухне. Сегодня на ней розовое пальто, ее блестящие волосы ниспадают на спину, а на лице нет макияжа. У нее черные кожаные шпильки, от которых у меня голова идет кругом. Не только потому, что я не могу перестать представлять ее обнаженной в них, но и потому, что одни ее туфли, вероятно, стоят больше, чем мы платим за месячную аренду. Я могу сказать это по гребаной красной подошве.
— Ты раздаешь бесплатные советы сейчас, или я должен заплатить тебе за этот золотой самородок мудрости, мисс генеральный директор? — Ворчу я на нее, скрещивая руки на груди. У нее хватает совести покраснеть, прислонившись к кухонной стойке.
— Я никогда не была здесь раньше, — бормочет она. — Я никогда не думала, что буду вдали от вас двоих так долго.
— Какого черта ты здесь делаешь, Джун? Сейчас середина ночи. — Я потираю виски, водка сильно бьет по ним. — Сколько, блядь, раз я должен сказать тебе, чтобы ты оставила нас в покое? Как, черт возьми, ты вообще нас нашла?
— Веб-сайт Паркера, — смущенно признается она. — Адрес был там.
— Отлично, — бормочу я. — Мой брат гребаный гений. Чего ты хочешь? У меня была действительно долгая ночь.
— Я просто хочу поговорить с тобой, пожалуйста.
— Я Кейд, — резко напоминаю я ей.
— Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, кто ты. — Ее слова пронизаны болью. — Я всегда могу отличить вас друг от друга. Помнишь?
— Конечно. — Я качаю головой. — Итак, для чего я тебе нужен? У тебя есть проблемы с айтишниками?
— Нет, Кейд. — Она ходит по комнате.
Я хочу подшутить над ней, сказать ей, чтобы она не пачкала свою красивую одежду о нашу пыльную мебель. Я делаю все возможное, чтобы сохранить это место, но Бог знает, что Паркер, блядь, делает.
— Я хочу поговорить с тобой. Я хочу снова быть твоим другом.
— Во-первых, сейчас середина ночи. Во-вторых, я не хочу быть твоим гребаным другом. — На этот раз я честен со своей сводной сестрой, и это чертовски приятно. — Так что, пожалуйста, иди домой.
— Я сказала своему водителю возвращаться и что останусь на ночь, — решительно говорит она.
— Ты, блядь, с ума сошла? — Рычу на нее. — Ты не можешь остаться здесь.
— Почему бы и нет? Я буду спать на диване, если придется.
— Паркер спит на диване.
— О, — шепчет она. — Я думала, у вас две спальни.