Дальнейший остаток дня прошел тихо и спокойно. Все старались не вспоминать случившееся на уроке истории. Леа стойко отсидела последующие уроки, в глубине души не смерившейся случившимися переменами своей близняшки и удара по своей репутации. Мысленно пообещав себе, что отомстит самодовольной сестрице за проигранное сражение. Сама же Энжи, так и не проронила ни одного слова до конца учебного дня. Даже не осознавая что теперь класс разделился на две половины. Одна половина которая до сих пор продолжала возносить заносчивую Леа, а другая на сторону Энжи, и понимая, что Леа не так уж идеальна, как хотела казаться. И к этой стороне присоединился новенький. Проникаясь еще большей симпатией и доверием к скромной и тихой отличнице. Объясниться с девушкой он так и не смог. Она словно закрылась ото всех и ушла в свой замкнутый мирок.
А вечером дома сестёр ждала трагедия, случившаяся в их семье. В следствие которой они пришли к временному примирению. Но не оправившись окончательно от случившегося, сёстры изменились еще больше.
СПУСТЯ НЕДЕЛЮ
ЭНЖИ
Школа сильно давила на меня. Но я, как и Леа, стойко держалась. Всю предыдущую неделю мы находились дома и как могли, помогали своим родителям перенести случившуюся трагедию. В школе учителя, директор и завуч, были предупреждены о нашем с Леа отсутствие. Иногда звонили одноклассники или их родители, выражая свои соболезнования, но от них было еще хуже. Ничто не могло унять в сердце боль утраты. Ложась спать, я слышала рыдания мамы. Отец ходил мрачный. Сначала он хоть как-то пытался держаться, но четыре дня назад, похоронив Антона и Аньку, сорвался.
Вернувшись домой из школы, мы с Леа поразились царившей там панике. Мама сидела на кухне, громко завывая, заливая кухонный стол своими горькими слезами. Отец нервно ходил взад-вперед. Он как будто постарел за эти сутки. Его голову покрыли седые волосы, которых ещё с утра не было. А Лизавету совсем было не узнать. Бледная и какая-то напуганная, она смотрела на нас с Леа широко раскрытыми разноцветными глазами. Я позабыла об оскорблении сестры, вдруг схватила её за руку. Не знаю как, но я сразу всё поняла. Видимо, мой обожаемый брат предвидел свою скорую смерть и знал, что если не попрощается с нами, мы так и будем винить себя за то, что так легко отпустили его с Анькой в этот дурацкий Париж. Именно поэтому меня тогда смутил такой печальный взгляд, и грустная улыбка брата, когда он говорил о предстоящем полёте в очередную командировку.
Но Леа вначале была очень сердита. Видимо она сначала ничего не поняла. И из-за чего-то так сердито - осуждающе смотрела на папу. И только потом, когда мама, подняв голову и посмотрев на нас, сказала о разбившемся самолете, на борту которого обратно домой, летели Антон и Анютка, моя сестра побледнела и кинулась обнимать маму. Сама же я, как стояла, так же сползла вниз на пол по стеночке. Впервые в жизни я тогда потеряла сознание. Перепугав родителей ещё сильнее.
Потом приехала тётка Вера. Мать нашей Анюты. Она тоже очень тяжело переносила боль своей утраты. И после недолгих споров было решено забрать маму, папу и Лизку к себе в санаторий. Нас тоже хотели забрать с собой. Но Леа убедила родителей, что нам надо остаться в городе. На носу экзамены. А мы и так пропустили уже много. Мама ещё сомневалась, что мы справимся тут одни. Но тут папа добавил, что попросит Алевтину Сергеевну, нашу добрую и милую старушку-соседку приглядеть за нами. После такого аргумента мама, которая ещё очень плохо сображала из-за смерти Антона, согласилась оставить нас дома. А тётя Вера сказала, что поможет им восстановить силы в своем санатории. Это всё-таки лучше, чем быть одной. Вот тогда родители решили, что мы с Леа девочки уже большие и сами должны учится выживать в городских джунглях. Тем более у нас скоро экзамены. Надо готовиться. Денег нам оставили на две недели, собрали свои вещи и укатили. Два дня мы с Леа не разговаривали. Просто было не о чём говорить. Вроде близнецы, а оказывается такие разные. А потом она пропала! Я места себе не находила от беспокойства. Сначала обзвонила всех одноклассников. Потом в ход пошли ближайшие в нашем городе больницы и морги. В полицию я не решилась позвонить. Но была уже в таком отчаяние, что руки уже часались набрать номер тёти Веры. Однако сердце подсказывало,что она жива и здорова. Явилась Леа через сутки, вдребезги пьяная. Заливаясь слезами, размазав всю тушь по щекам и громко крича, глядя в потолок, о том, как она виновата перед Антоном!