— Это, должно быть, ошибка. В конце концов, без Персональных данных я не смог бы поступить в старшую школу, — абсолютно логично ответил Тацуя.
Однако Бенио чувствовала, что это просто отговорка.
— Пожалуйста, не недооценивай взрослых. Это правда, что у твоих ПД низший уровень информации, хоть содержат дополнительную информацию в виде фотографии и нескольких плохих характеристик, так что они не слишком хороши. Если бы я не услышала разговоры этого ребенка о тебе, я бы ничего не заподозрила.
— Было что-то странное? — безжизненным, словно машинным тоном ответил Тацуя. Он принял отношение, практически кричащее о том, что он знает, что у Бенио на руках нет конкретной информации.
— Нет, ничего. Поэтому это и странно.
Тацуя молча наблюдал, как мать Шизуку продолжает рассматривать его, преследуя свои интересы. Было нечего сказать. Это были истинные чувства Тацуи. Единственное, о чем он мог подумать, убегая от реальности, это «у неё, в отличие от дочери, горячая кровь».
— Судя по рассказам этого ребенка, ты обладаешь невероятной силой, нет, практически божественными способностями и талантом. После личного разговора, мое впечатление о тебе выросло еще сильнее в несколько нетипичном направлении. Но как могут быть твои Персональные данные такими неприглядными?
Слова Бенио были одновременно правдой и лишь догадками. А раз они были лишь догадками, то не было никакой причины что-либо признавать.
— Персональные данные — это просто информация. Настоящий человек не может быть таким простым.
Персональные данные были маской, созданной, чтобы позволять другим людям его определять. И какой бы ни была эта маска, истиной или ложью, до тех пор, пока о том, что «она близка, но не совсем», никто не знает, маска продолжит служить во внешнем мире как его настоящие данные.
— ...Так ты говоришь, что впечатлениям разниться — естественно, да?
— Таков я есть. Если вы спросите мое имя или знания, то они точно соответствуют указанным в Персональных данных. А о впечатлениях вы и так уже знаете. Больше мне нечего сказать.
На каком-то уровне это были настоящие мысли Тацуи. «Таков я есть». Он был тем, кто обладает невероятной разрушительной силой, сравнимой с ядерным оружием и может в один день расколоть мир. Так «кем» же он был? Этот вопрос он часто задавал сам себе, но подходящего ответа не находил.
Тем не менее Бенио такой ответ не устраивал.
— Ты придуриваешься?!.
Хотя она пыталась не кричать, её тон уже был достаточно грубым.
За некоторыми исключениям, люди, находящиеся в высших слоях общества, обычно могут легко захватить положение, когда кто-либо с подобным или превосходящим статусом показывает эмоции. Вид жены хозяина дома, спорящей с один из гостей, начал привлекать внимание других участников вечеринки.
— Успокойся, Бенио.
Хотя эта вечеринка называлась семейной, невозможно, чтобы были представлены только члены семьи. Она точно не хотела, чтобы кто-нибудь еще увидел эту сцену, поэтому было вполне естественно для Китаямы Ушио быстро прийти и рассудить их.
— Шиба-кун, прими мои извинения, — поклонился Ушио.
— Все в порядке, на самом деле это я должен извиниться за свои слова. В конце концов, я неопытный молодой человек, я был бы очень признателен, если бы вы простили мое поведение, — Тацуя вернул такой же поклон и тоже извинился. Однако его слова всё ещё были довольно надменны.
К счастью, Ушио не подумал о словах, опущенных Тацуей. Не было чувства возобновления конфликта, и, так как течение событий поменялось, его глаза ушли от Бенио и Тацуи.
— В таком случае позвольте мне проститься. — Тацуя, вероятно, посчитал это прекрасной возможностью, поэтому сказал он это Ушио, а не Бенио.
— Ах, верно. Думаю, моя дочь хотела бы с тобой поговорить.
Ушио также чувствовал, что Бенио необходимо некоторое время, чтобы расслабится. Тацуя поклонился, перед тем как уйти в направлении компании Шизуку, в то же время Ушио положил руку на спину Бенио, приглашая её сесть на кресло у стены.
— Извини, Тацуя-кун.
При достижении расстояния, на котором не нужно было громко кричать, Шизуку опередила Тацую, сразу же поклонилась и извинилась.
Когда она подняла голову, на её обычном стойком выражении лица появились намеки на смущение. В конце концов, она пригласила одного из своих товарищей на вечеринку только для того, чтобы её мама ему докучала (так думала Шизуку). Такое сильно смутило бы не только Шизуку.
— Ничего подобного, я понимаю твою мать. Если внезапно появился какой-то парень и приблизился к дочери, подозрения будут вполне уместны. Я ничего не имею в виду, так что не беспокойся, Шизуку.