Всё это хорошо, но дела сами себя не сделают.— Тох, что монстрик сказал?— Что два мира переплелись, — озадачил друг. — Кошак тот неизвестно где на просторах. Из рассказа выходило: рядом огненная река, разрушенный мост и Баюн на высоком столбе сидит, во все стороны глядит, сказки рассказывает. Монстрик видел, как этот котяра точил когти о камни, высекая искры, и всё это глазами Исчадия. Баюн злится, что сидит взаперти, кругом одни души да перекати-поле. У него что-то отняли и отдали моему коту, потому они связаны.— Будем узнавать, что там у него отняли.
Я отдала другу свой телефон, попросила отсылать иногда родителям фото с отдыха — они не знают, что я вернулась, — благо снимков там великое множество. У меня будет примерно две недели на Пустошь, прежде чем в реальности начнут искать с собаками.— За Изумрудом ещё присмотрите, я его с собой не возьму, — попросила я друзей.
На повестке дня осталось поговорить с Черномором и с лешими. Хочется по-дружески посидеть, поболтать, поэтому мы заказали в разных местах пиццу в больших количествах и несколько часов встречали курьеров.— А если их не будет? — спросила Баст.— Тогда яу всё сам съем, — облизнулся Бальтазар.
***
Нам повезло. Богатыри на пляже, дядька Черномор, конечно, с ними, только тренировка у них странная: маршируют в гидрокостюмах, с ластами и оружием в руках, а командир знай себе покрикивает:— Первой любовью солдата должен стать устав, второй-старшина!— Ты что хромаешь? Рожать, что ли, собрался?— Сейчас разберусь как следует и накажу кого попало!
Мы подошли поближе. Лица у всех до единого багровые: жарко очень сегодня, а Черномор в тени Дуба сидит, смотрит на это дело и травинку жуёт.— Михаил Юрьевич, день добрый, — осторожно начала я. — Необычные у вас учения.— О, здравия желаю, защитники отечества! — вскочил на ноги богатырь, пожал руку Тохе. — Дык совсем от рук отбились. Вчерась один в самоволку уплыл с русалками! Подлец. И девки эти — ух! — глаз да глаз нужен. Вечно рядом с базой отираются.— А Селина там была? — насупился Тоха.— Да почём я-то знаю, одни хвосты мелькают, хоть окна заколачивай, — посетовал Черномор. — А чёй-то у вас в руках так вкусно пахнет?
Оказалось, что он пиццу никогда не пробовал. Как нанялся на работу долгие годы назад, так из Лукоморья ни ногой. Съел пару кусочков, оценил, подобрел, парней простил. Им мы тоже выдали пиццу. Новенькие на меня с опаской смотрят, а те, кто в битве выжил, вежливо голову склоняют.
Я отправила птиц за лешими. Через час и троица явилась. Поляна под Дубом вполне годится и для пикника, не только для битвы.— Я сегодня ухожу в кощеево царство, связи со мной не будет.— Хозяйка, эк вас понесло, сильно надыть? — спросил Нимгир.— Да, ни минуты покоя.— Ждать проблем здесь? — хмуро уточнил Бююрчи.— Надеюсь, что нет.
Мирное небо Лукоморья, шелест листвы необъятной кроны, тихий плеск волн нежно обнимают, как будто просят остаться. Бальтазар мелькает в траве — хвост трубой, бабочек ловит. Тяжелая туша, а прыгает бесшумно. Я вспомнила снежных бабочек из своего сна и девушку, с которой так легко говорить. Мне бы не помешала ещё одна встреча. Подругами так и не обзавелась, одни мужчины кругом.
Отправила парочку ёжиков пробраться к деревне Косые Ложки, узнать, что там князь Андрей строит. Надеюсь, их не заметят, а вернусь — найду их, послушаю.
Мы вернулись в избу. Мрачный Тоха то и дело поглядывал в сторону моря. Я не стала ничего говорить — это его дело. Бастет тоже помалкивала, только подглядывала из-под полуприкрытых век.
Ключ похолодел — души рядом. Работать, работать. Последнюю трапезу на стол, баньку затопить, веник подать.
Эмоции заглушить, проглотить и не рыдать. Правила над дверью, если забуду.
***
Бальтазар тёрся вокруг меня, как самый обычный кот, и подмурлыкивал:— Давай, не томи, времяу пришло. Ты же воительница, не трусь, он не кусается!
А я смотрела на старый добротный сундук и не решалась открыть крышку. Замка на нём не было, только вертикальный засов — отодвинь и подними, — но я робела.